ОСТАННІ НАДХОДЖЕННЯ
Авторський рейтинг від 5,25 (вірші)
Останні коментарі: сьогодні | 7 днів
Нові автори (Проза):
• Українське словотворення
• Усі Словники
• Про віршування
• Латина (рус)
• Дослівник до Біблії (Євр.)
• Дослівник до Біблії (Гр.)
• Інші словники
Авторський рейтинг від 5,25 (вірші)
2024.04.25
17:01
Якось у селі дівчата й парубки гуляли,
Гуртом по селі ходили та пісні співали.
А, як прийшла вже розходитись, урешті, година,
Усі дівки по вулиці подались єдиній,
По своїх хатах. Одна лиш Малашка лишилась,
Бо ж її хата над шляхом битим притулилась.
Гуртом по селі ходили та пісні співали.
А, як прийшла вже розходитись, урешті, година,
Усі дівки по вулиці подались єдиній,
По своїх хатах. Одна лиш Малашка лишилась,
Бо ж її хата над шляхом битим притулилась.
2024.04.25
11:38
На карті світу він такий малий.
Не цятка навіть. Просто крапка.
Але Ізраїль – це Тори сувій,
Де метри розгортаються на милі.
І хто заявиться із наміром «бліц-кріг»,
Аби зробить юдеїв мертвими,
Молочних не побачить рік,
Духмяного не покуштує меду.
Не цятка навіть. Просто крапка.
Але Ізраїль – це Тори сувій,
Де метри розгортаються на милі.
І хто заявиться із наміром «бліц-кріг»,
Аби зробить юдеїв мертвими,
Молочних не побачить рік,
Духмяного не покуштує меду.
2024.04.25
09:40
Дощ, як в Макондо, йде та йде.
А вона - сама під дощем.
Вже не ранок, та ще не день.
Ще не радість, та вже не щем…
Автор: Юрій Гундарєв
2024 рік
А вона - сама під дощем.
Вже не ранок, та ще не день.
Ще не радість, та вже не щем…
Автор: Юрій Гундарєв
2024 рік
2024.04.25
09:16
Просто вітер, якоїсь осені зупинив мене,
Просто сонце якогось липня зійшло, як камінь,
І люди зустрічні записані буквою n,
У моїм, до сих пір не розв’язаному рівнянні.
І у ньому записана ти — у кімнаті зі шкла
На свічадах червоною барвою, як невідом
Просто сонце якогось липня зійшло, як камінь,
І люди зустрічні записані буквою n,
У моїм, до сих пір не розв’язаному рівнянні.
І у ньому записана ти — у кімнаті зі шкла
На свічадах червоною барвою, як невідом
2024.04.25
08:41
А за вікном вже вечоріє,
І мліють світлом ліхтарі.
І де ж ті орігамі-мрії,
Що склались звідкілясь, згори?
Листи перегортаю, фото
Вцілілі від перепетій.
У кожному душевна квота,
І мліють світлом ліхтарі.
І де ж ті орігамі-мрії,
Що склались звідкілясь, згори?
Листи перегортаю, фото
Вцілілі від перепетій.
У кожному душевна квота,
2024.04.25
07:45
В смолистих бурунах лежить рілля.
Вилискує, залита після суші.
І вороннЯ, не видне іздаля,
Серпанку рядна крилами ворушить.
Узбіччя із пожухлої трави -
Невипране дощем чадіння шляху.
Два кроки в поле зробиш, і лови
Вилискує, залита після суші.
І вороннЯ, не видне іздаля,
Серпанку рядна крилами ворушить.
Узбіччя із пожухлої трави -
Невипране дощем чадіння шляху.
Два кроки в поле зробиш, і лови
2024.04.25
06:23
Серце сумно защеміло
І душа зайшлась плачем,
Бо здригнулось враже тіло
Зі скривавленим плечем.
Розтрощив, на жаль, суглоба,
Раз почувсь короткий тріск
І ординець вузьколобий
Звідав кулі форму й зміст.
І душа зайшлась плачем,
Бо здригнулось враже тіло
Зі скривавленим плечем.
Розтрощив, на жаль, суглоба,
Раз почувсь короткий тріск
І ординець вузьколобий
Звідав кулі форму й зміст.
2024.04.25
00:03
Вельмишановна леді… краще пані…
Даруйте – де б слова ті віднайшлись, коли життя – це стрес з недосипанням? І плід такий: нервовий трішки лист. Пишу його повільно – швидше равлик на Фудзіяму врешті заповзе. І навіть сам не знаю: чи відправлю? Чи згине д
Даруйте – де б слова ті віднайшлись, коли життя – це стрес з недосипанням? І плід такий: нервовий трішки лист. Пишу його повільно – швидше равлик на Фудзіяму врешті заповзе. І навіть сам не знаю: чи відправлю? Чи згине д
2024.04.24
21:33
Неначе той омріяний журавлик,
Який відкрив до всіх бажань портал,
У купі понадкушуваних яблук
Урешті-решт знайшовся ідеал!
Тобі хтось зробить витончений кніксен...
Прийми від мене шану та уклін!
Зігріє око кожний мегапіксель,
Який відкрив до всіх бажань портал,
У купі понадкушуваних яблук
Урешті-решт знайшовся ідеал!
Тобі хтось зробить витончений кніксен...
Прийми від мене шану та уклін!
Зігріє око кожний мегапіксель,
2024.04.24
20:00
Шість хвилин, як я прокинувсь.
А тут мені повідомляють,
що я вже шість годин, як зраджую.
Ну так я зараз просто вирву язика,
відіб’ю його молотком,
поперчу його, посолю.
кину на розпечену сковорідку –
і буде мені чим поснідати.
А тут мені повідомляють,
що я вже шість годин, як зраджую.
Ну так я зараз просто вирву язика,
відіб’ю його молотком,
поперчу його, посолю.
кину на розпечену сковорідку –
і буде мені чим поснідати.
2024.04.24
12:21
Кажуть, він жив непомітно десь в закутку.
І пожинав регіт там, де кохання сіяв,
Начебто думав – троянди ростуть с піску.
Вірив в поезію, як інший люд - в Месію.
Кажуть, вигулював душу свою щодня
Серед рядків, повних сутінків і печалі.
Бачили, йшов
І пожинав регіт там, де кохання сіяв,
Начебто думав – троянди ростуть с піску.
Вірив в поезію, як інший люд - в Месію.
Кажуть, вигулював душу свою щодня
Серед рядків, повних сутінків і печалі.
Бачили, йшов
2024.04.24
05:21
Стали іншими забави,
Як утратив снам число, –
Домальовую в уяві
Те, чого в них не було.
Тішусь образом посталим
Вперше в пам’яті моїй, –
Мрійним розквітом фіалок
Між краями довгих вій.
Як утратив снам число, –
Домальовую в уяві
Те, чого в них не було.
Тішусь образом посталим
Вперше в пам’яті моїй, –
Мрійним розквітом фіалок
Між краями довгих вій.
2024.04.23
23:40
Фарбує квітень зеленню паркани
Красиво, мов поезії рядки.
Повсюди квітнуть чарівні каштани,
Суцвіття їхні - весняні свічки.
Сезон палкого, ніжного роману,
Коли кохання бережуть зірки.
І мрія незнайома та незнана
Красиво, мов поезії рядки.
Повсюди квітнуть чарівні каштани,
Суцвіття їхні - весняні свічки.
Сезон палкого, ніжного роману,
Коли кохання бережуть зірки.
І мрія незнайома та незнана
2024.04.23
22:56
Не вирубать і не спалить моє коріння.
Ніде не буть просто пришельцем
Дає мені з дитинства мова України.
Але нема для мене й мов чужих,
Бо кожна начебто вікно у світ,
І тому світ такий безмежний.
Кажуть, епоха книг минула,
А я начебто про це й не чу
Ніде не буть просто пришельцем
Дає мені з дитинства мова України.
Але нема для мене й мов чужих,
Бо кожна начебто вікно у світ,
І тому світ такий безмежний.
Кажуть, епоха книг минула,
А я начебто про це й не чу
2024.04.23
20:00
Із І.В.Царьова (1955-2013)
Самі зміркуйте, в якім дерзанні
з’явилась назва у річки – Вобля!..
А ще – добряча й земля в Рязані:
ввіткнеш голоблю – цвіте голобля.
А потрясіння беріз пісенних!
Самі зміркуйте, в якім дерзанні
з’явилась назва у річки – Вобля!..
А ще – добряча й земля в Рязані:
ввіткнеш голоблю – цвіте голобля.
А потрясіння беріз пісенних!
2024.04.23
09:40
Плекає сонце життєлюбне нам надію.
Весна квітує поміж нас,
Хоч зазирають в душі ще зловісні дії,
Плекає сонце життєлюбне нам надію.
Єднання сила здійснюює все ж мрію.
І попри труднощі в воєнний час,
Плекає сонце життєлюбне нам надію.
Весна квітує б
Останні надходження: 7 дн | 30 дн | ...Весна квітує поміж нас,
Хоч зазирають в душі ще зловісні дії,
Плекає сонце життєлюбне нам надію.
Єднання сила здійснюює все ж мрію.
І попри труднощі в воєнний час,
Плекає сонце життєлюбне нам надію.
Весна квітує б
Останні коментарі: сьогодні | 7 днів
Нові автори (Проза):
2024.04.01
2024.02.08
2023.12.19
2023.11.15
2023.10.26
2023.07.27
2023.07.15
• Українське словотворення
• Усі Словники
• Про віршування
• Латина (рус)
• Дослівник до Біблії (Євр.)
• Дослівник до Біблії (Гр.)
• Інші словники
Автори /
Юрій Поплавський (1960) /
Проза
Весеннее воскресенье или Папа а можно я буду...
Воскресный день выдался по-летнему теплым. Поэтому я даже обрадовался, когда мой сын Ваня подошел и, глядя в глаза, с надеждой спросил:
- Папа, ты сегодня не очень занят? Пойдем, погуляем?!
Ване шел девятый годок, и он заканчивал третий класс английской гимназии. Как мне говорили преподаватели, мальчик был не по годам рассудительный.
- А это выход! - подумал я, отвлекусь от невеселых мыслей, связанных с последними событиями, смогу, наконец, побыть с ребенком.
Итак, решили: прогуляемся по Приморскому проспекту, вдохнем свежий теплый весенний соленый воздух, послушаем крики чаек, дадим возможность солнцу закрепить в растущем организме сына витамин Д, а я – разомну свою стареющую плоть.
На улицах города гуляющего народа было не очень много. Может тепло пришло слишком рано и неожиданно, а может не безызвестные события не благоприятствовали появлению праздно гуляющего, как местного, так и приезжего люда. Скорее всего, и то и другое вместе взятое.
Из-за этих событий, в городе появилось много военных: солдат, различных дружинников и даже не совсем легкой военной техники. И у меня от этого стало, как то не очень, мягко говоря, спокойно на душе. Зато моего сынишку все происходящее вокруг ни сколько не тревожило, и даже наоборот.
Не каждый день ему приходится видеть столько солдат, необычных машин и танков, которыми он так любит ещё играть, а тут в полный рост, да ещё и самые всамделишные.
Я старался отвлечься от своих тревожных мыслей, и поэтому мы не спеша шли, болтая о чем-то незначительном, наслаждаясь теплом и солнцем. Казалось, что ничего не предвещает каких- то особенных и судьбоносных событий.
И вдруг мой сын, остановился и, глядя на группу солдат в масках, с огромными автоматами, которые, совсем мирно, охраняли несколько деревьев, готовых уже выпустить свои первые нежные зеленые листочки спросил:
–Сегодня будет парад?
–Нет, - ответил я, - сегодня парада не будет.
–А что тогда здесь делают эти солдаты?
Он задумался на секунду, потер лоб:
–У нас в гимназии все говорят, что будет война!
Я внимательно посмотрел на сына, и вдруг отчетливо вспомнил тот год, когда мне было столько, сколько сейчас Ване.
Это был в 68 - м. Моего отца призвали в армию. Он был капитаном запаса медицинской службы. Я им очень гордился.
–Мой папа военный! Он защищает меня, маму и нашу страну от врага!
Когда мы с мамой приезжали к нему в воинскую часть, я с интересом рассматривал его военную форму. Особенно мне нравились его капитанские погоны - четыре маленькие звездочки и значок-символ медицины « чаша со змеей».
Я навсегда запомнил запах начищенных хромовых сапог, которые выдавались офицерскому составу, запах новой полевой формы и, конечно, запах и вкус военной каши, которой нас угощал отец.
Но особой радостью было надеть папину пилотку с красной звездочкой. Мне было все интересно и даже весело.
Но когда мы возвращались домой, совершенно непонятно почему мама плакала и молилась приговаривая:
–Лишь бы не было войны.
И войны не было. У нас не было!
Тогда я не знал: что, почему и как происходило в далекой для нас Чехословакии. Я не знал что советская армия «на корню» задавила и растоптала первые ростки Пражской Весны. Что погибли мирные люди, защищающие свой выбор жить свободно, думать свободно, и самим решать: как и куда им идти, и как жить в своей стране.
Потом, уже много позже, когда стала доступна информация, я узнал правду о жестоких событиях, той, теперь далекой весны.
Я вспомнил то время и сравнил с теперешней ситуацией. Разница была лишь в том, что сейчас я и моя семья оказалась в самом «эпицентре» событий и по эту сторону «баррикад».
Но что я мог объяснить своему маленькому сыну?
Как ему ответить, чтобы он понял?
И я решил сказать полусерьезною, полуофициально декларированную версию ввода российских войск в Крым:
– Нет, не бойся. . Войны не будет. А солдат прислали сюда, чтобы нас защищать и, чтобы я мог тебе свободно рассказывать русские сказки, читать на русском языке Пушкина, Лермонтова, Гоголя.
Ваня внимательно посмотрел на меня:
– Но ты мне и так читаешь!? А от кого они нас будут защищать?
Тут я, конечно, не знал, что ему сказать, так как официальная причина ввода такого количества войск была абсурдна. Абсурдна и непонятна не только мне, но и большинству жителей Крыма.
Сын ждал ответа, нетерпеливо дергая меня за руку.
Я лихорадочно подбирал в уме слова, чтобы не испугать ребёнка и объяснить, что давно мучит меня.
Истолковав мое молчание по- своему, после небольшой паузы Ваня опять спросил:
– А «Маугли» мы тоже на русском языке будем читать?
Это его любимая книжка еще из детского сада.
–И «Маугли» тоже, - ответил я, не ожидая подвоха.
–Но я хотел бы прочитать его на английском языке! Нам учительница обещала.
–А что она еще вам обещала, - я не нашелся, что ответить.
– Она нам сказала, что лучше книги читать на языке оригинала.
– Во дает, -подумал я, точно мальчик развит не по годам, а вслух, чтобы перевести разговор, спросил:
–А, что такое язык оригинала?
Мой сын остановился от неожиданности – он не верил, что я такой большой, и не знаю, что такое язык оригинала.
Ваня пристально смотрел на меня, пытаясь понять, не шучу ли я. А затем с большим наслаждением почти менторским тоном попытался восполнить пробел в моем образовании.
Сын, явно получал от этого удовлетворение, которое, наверное, повысило его самооценку. Но сомнения все же не покидали его. Это было похоже на то, как он не верил, что я могу «проморгать» его атаку, в наших шахматных баталиях. Ваня не любит, когда я поддаюсь.
– И что же вы, на языке оригинала читаете, – спросил я.
– «Золотого петушка» – на русском, « Котыгорошко» – на украинском, а « Маугли» будем читать на английском. А, что, теперь всё нужно будет читать только на русском?
Я оказался в довольно затруднительном положении. Не знаю, как с английским, но с украинским, наверное, точно придется распрощаться. Некоторым государственным деятелям Украины так и не удалось освоить этот язык. Один Азаров чего стоит, из-за своих «перлов» получивший новую фамилию в народе «Азиров».
Что бы было немного понятнее, я вам должен рассказать немного о нашей семье
Семья у нас не очень однородна, в смысле не только с гендерной стороны, но и с национальной тоже.То есть моя жена – женщина, я же – мужчина. Моя жена – украинка, я – русский. Жена прекрасно разговаривает на украинском, и так же свободно на – русском, я же говорю, в основном на русском, на украинском - реже , но намного лучше некоторых наших политиков. Супруга, конечно, постаралась, надо отдать ей должное.
У нас в семье, получилось так, что я с сыном говорю на русском, с мамой Ваня разговаривает на украинском. А все вместе говорим на том языке, на котором задан вопрос или сказано первое слово. И я иногда ловлю себя на том, что не помню на каком языке мы только что говорили. Нам это совсем не важно.
Кстати и имя сыну мы дали Иван, потому что оно устраивало нас со всех сторон, и даже со стороны решения национального и языкового вопроса. Так что эта проблема в отдельно взятой семье у нас был решена полюбовно. Жена называла Ивана – Иванко, Ивась, я же –Ваня.
А Ваня, маму называл мамой, а меня – папой или татом, в зависимости от языка, на котором в данную минуту мы говорим.
Так вот, мы немного отвлеклись. А мне нужно что-то отвечать сыну.
– Нет, не думаю. Всё должно быть, как и раньше, – попытался я успокоить сына и сам себе не поверил.
Сын же, как и полагается, поверил своему отцу.
Мы продолжали наш путь. Хотели спустится к морю, посмотреть на памятник погибшим морякам, но нам преградили дорогу солдаты, и мы вынуждены были вернуться обратно.
– Папа, почему сейчас так много солдат везде? Почему нас не пропускают? И почему солдаты совсем не похожи на наших матросов?
– Их просто поставили охранять порядок.
– А разве у нас был беспорядок?- не унимался Ваня.
– Понимаешь Ваня, – начал я и задумался, как бы это все попроще и поточнее объяснить ему. Хотя и сам себе еще не все до конца объяснил. Но, я знаю, что детям врать нельзя, потом аукнется, и я продолжил:
– Ты же знаешь, что мы живем в Крыму, а Крым входит в состав Украины. Но когда-то давно Крым принадлежал России, а еще раньше, Турции, а еще – Татарам и даже Греции. Так вот теперь Россия сказала, что Крым это – исконно русская земля.
– И что теперь?
–Теперь Россия хочет вернуть Крым себе.
-– А Турция?
–Что Турция?
– Турция, тоже хочет вернуть Крым?
–Я не знаю, вроде не хочет.
– А Греция?
– Нет, Греция точно не хочет.
– А почему все не хотят, а только Россия – хочет?
– Ваня. Это очень не простой вопрос. Однозначно я тебе не смогу объяснить, чтоб ты понял.
Ваня как то странно посмотрел на меня, подумал немного и сказал:
– Значит это русские солдаты? И они пришли, чтобы забрать себе Крым?
То, что восьмилетний мальчик сможет выстроить такую логическую цепочку, я не ожидал:
– Да, российские, – поправил я его. – Но у нас они и раньше были, ты же знаешь?
Я специально упустил вторую часть вопроса, но это меня не спасло от дальнейших расспросов.
– Да, знаю, но они раньше были не такие страшные. И без автоматов. А почему эти в масках? Как в кино бандиты! Они боятся, что их узнают? Значит, они делают, что-то плохое раз боятся?
– Они говорят, что поступают правильно, поэтому и стоят, чтоб не было беспорядков, - я попытался, как можно больше упростить систему координат, но оказалось, что сам себя загнал в угол.
Мы прошли еще немного по направлению к Графской пристани, и Ваня задал очередной, как мне показалось совсем алогичный вопрос, хотя как знать, «устами младенца – глаголет истина».
– Папа, а солдаты могут прийти и к нам домой?
Я удивленно посмотрел на Ивана,
– Нет, а зачем к нам домой?
И тут я услышал вопрос, который хоть и не отличался железной логикой, но заставил меня серьёзно задуматься:
– Ну как зачем? Вы иногда с мамой спорите, и мама говорит, что у нас дома беспорядок, а она не успевает постоянно за ним следить.
–Нет, ну это мама образно говорит, и когда сердится. Ты же знаешь, порядок – это когда всё на своих местах, вещи не разбросаны по всей квартире, как твои игрушки и книжки. Они должны лежать на определенном месте, и везде было чисто и прибрано, понимаешь?
– Это-то я понимаю, – многозначительно ответил Ваня, и мы от пристани зашагали обратно, так как и там нас завернули какие-то люди в камуфляже – не то солдаты, не то дружинники.
Некоторое время мы шли молча, я думал о том, что же все-таки нас всех ждет впереди. Судя по озабоченному лицу моего сына, он тоже решал вселенские проблемы. И скоро я понял, что в своих предположениях был абсолютно прав, когда услышал очередной вопрос. Хотя с первого взгляда это был самый простой и банальный вопрос:
– Папа, - спросил Ваня, – если я купил игрушку в магазине, она моя?
– Ну конечно, что за вопрос, - удивился я.
–Но раньше то, эта игрушка принадлежала дяде продавцу?
–В общем-то, да, – ответил я, так и не поняв, куда же клонит мой вундеркинд.
– Значит, он может прийти ко мне и сказать, чтобы я отдал ему игрушку, потому что она когда-то принадлежала ему.
– Да нет же, Ваня. Ты же её купил, ты за неё заплатил, и теперь она твоя, навсегда.
Ваня опять задумался, что-то никак не связывалось у него.
– Пап, а Крым – это же Украина. Да?
– Ну, в общем да. Но когда-то она принадлежала России.
– И Украина его купила?
Я уже начал понимать, к чему подкрадывается мой Иван.
– Нет, она его не купила, - сказал я, - это все намного сложнее, когда-нибудь поймешь. Будешь изучать историю и будешь всё знать.
А про себя подумал, что все зависит, по каким учебникам и в какой стране он будет изучать эту историю. Как сейчас оказалось - у каждого народа своя история, или, по крайней мере, видение этой истории.
Мы шагали дальше, нам на встречу шли разные люди, солдаты и моряки, многие имели знаки отличия российской армии, многие без каких либо опознавательных знаков. Лица у всех были сосредоточенные, их не радовала ни весна, ни солнце, ни шум моря. Украинских моряков я не заметил. Но углубится в свое осмысление ситуации, мне не дал Ваня, задав свой очередной вопрос,
– Папа, но ты мне не ответил, эти солдаты пришли забрать себе Крым?
–Вероятно, что да. Только это называется не забрать, а присоединить.
– А Украина?
– А что Украина?
–Она отдаст? Или продаст Крым?
– Уж лучше бы продала. Но у нее не покупают…
–Я зрозумів, - вдруг Ваня перешел на украинский язык, - Ці солдати хочуть щоб була війна? Вони злі і погані!
– Та ні, яка війна? А солдати тут ні до чого, вони не вірішують, вони виконують.
–А якщо ми не захочемо жити в Росії? Я нікуди не хочу їхати, тут мої друзі, гімназія!
– Не хвилюйся, подивимось що буде далі.
Мы уже прошли театр, впереди показался Макдональдс, и я подумал, что не плохо бы было нам подкрепиться и перевести наш не очень веселый разговор на гастрономическую тему. Я спросил:
–Гамбургер или чизбургер?
Ваня без всякого энтузиазма воспринял мое предложение - раньше за ним такое не наблюдалось.
Мы присели за одним из столиков, которые уже поставили на улице. И принялись с удовольствием поглощать вкусную, но вредную для здоровья еду.
Ваня ел хоть и с удовольствием, но мысли его явно витали где-то далеко.
– Пап, –вдруг, оторвавшись от гамбургера, спросил Ваня, –А что сделала Украина плохого России, что она хочет забрать у нее Крым?
Вопрос застал меня врасплох.
– Да ничего, - пробормотал я, проглатывая свой кусок чизбургера.
–Так почему они хотят забрать себе наш Крым?
– Ваня, это очень сложно. Они, наверное, и сами не знают зачем.
Мы закончили с поеданием вкусняшек, предложенных нам Макдональдсом. Ваня получил шарик с триколором, и мы отправились на остановку маршрутки, что бы ехать домой.
Прогулка и разговор с сыном не отвлекли, а наоборот разворотили тот ком сплетенных мыслей, переживаний, который не давал ни спать, ни жить, ни работать в привычном, отлаженном жизнью ритме.
– Вань, давай отойдем в сторону, я покурю.
Глаза сына округлились:
– Папа, ты же не куришь?!
В ответ я только горько улыбнулся.
Купив в ближайшем киоске пачку сигарет и зажигалку,мы отошли подальше от остановки, и я привычно сделал первую затяжку.
- Не то, - промелькнуло у меня.
Но я все таки докурил и как-будто успокоился. Ваня молчал, только понимающе похлопал меня по руке. Я даже не удивился его жесту.
Мы молчали, но недолго.
– Пап, а ты же русский?
– Да?
– А мама украинка, да?
–Да.
–А я тогда кто?
– Ваня, вот ты вырастишь и сам решишь, кем ты хочешь быть.
В это время подъехала седьмая маршрутка. Всю дорогу ехали, молча, каждый думал о своем.
Выйдя из маршрутки, Ваня забежал наперед и, развернувшись ко мне лицом, тут же задал свой хорошо, вероятно, обдуманный вопрос:
– Папа, а можно тебя спросить? Только не обижайся, ладно.
– Ладно, спрашивай. Почему я должен обижаться?
Ваня еще какое-то время молча глядел себе под ноги, а потом резко поднял голову, как будто отважился прыгнуть с высокой скалы в море, и глядя мне прямо в глаза тихо, но твердо сказал:
– Пап, а можно я буду УКРАИНЦЕМ!........
В этих мальчишеских глазах было всё: и любовь, и упрямство, и решимость, и ещё много всего, но только страха в них не было!
Мой сын вырос! Вдруг вырос! – мелькнуло в голове. И я молча, по-взрослому, сильно пожал его маленькую, но уже мужественную руку.
Он сделал свой выбор!
24.03.2014 Ю.В.Н.Н.
• Можлива допомога "Майстерням"
Публікації з назвою одними великими буквами, а також поетичні публікації і((з з))бігами
не анонсуватимуться на головних сторінках ПМ (зі збігами, якщо вони таки не обов'язкові)
Весеннее воскресенье или Папа а можно я буду...
Cпокойней надо быть, спокойней-
Всему приходит свой конец.
Мы видим дерево, не корни,
Цветок ведь вовсе не венец!
Мы тщимся, бегаем, сгораем,
Забыв про бренность бытия…
Мы не живем, а лишь страдаем-
Да, жизнь - борьба, но не война…
Весеннее воскресенье
Воскресный день выдался по-летнему теплым. Поэтому я даже обрадовался, когда мой сын Ваня подошел и, глядя в глаза, с надеждой спросил:
- Папа, ты сегодня не очень занят? Пойдем, погуляем?!
Ване шел девятый годок, и он заканчивал третий класс английской гимназии. Как мне говорили преподаватели, мальчик был не по годам рассудительный.
- А это выход! - подумал я, отвлекусь от невеселых мыслей, связанных с последними событиями, смогу, наконец, побыть с ребенком.
Итак, решили: прогуляемся по Приморскому проспекту, вдохнем свежий теплый весенний соленый воздух, послушаем крики чаек, дадим возможность солнцу закрепить в растущем организме сына витамин Д, а я – разомну свою стареющую плоть.
На улицах города гуляющего народа было не очень много. Может тепло пришло слишком рано и неожиданно, а может не безызвестные события не благоприятствовали появлению праздно гуляющего, как местного, так и приезжего люда. Скорее всего, и то и другое вместе взятое.
Из-за этих событий, в городе появилось много военных: солдат, различных дружинников и даже не совсем легкой военной техники. И у меня от этого стало, как то не очень, мягко говоря, спокойно на душе. Зато моего сынишку все происходящее вокруг ни сколько не тревожило, и даже наоборот.
Не каждый день ему приходится видеть столько солдат, необычных машин и танков, которыми он так любит ещё играть, а тут в полный рост, да ещё и самые всамделишные.
Я старался отвлечься от своих тревожных мыслей, и поэтому мы не спеша шли, болтая о чем-то незначительном, наслаждаясь теплом и солнцем. Казалось, что ничего не предвещает каких- то особенных и судьбоносных событий.
И вдруг мой сын, остановился и, глядя на группу солдат в масках, с огромными автоматами, которые, совсем мирно, охраняли несколько деревьев, готовых уже выпустить свои первые нежные зеленые листочки спросил:
–Сегодня будет парад?
–Нет, - ответил я, - сегодня парада не будет.
–А что тогда здесь делают эти солдаты?
Он задумался на секунду, потер лоб:
–У нас в гимназии все говорят, что будет война!
Я внимательно посмотрел на сына, и вдруг отчетливо вспомнил тот год, когда мне было столько, сколько сейчас Ване.
Это был в 68 - м. Моего отца призвали в армию. Он был капитаном запаса медицинской службы. Я им очень гордился.
–Мой папа военный! Он защищает меня, маму и нашу страну от врага!
Когда мы с мамой приезжали к нему в воинскую часть, я с интересом рассматривал его военную форму. Особенно мне нравились его капитанские погоны - четыре маленькие звездочки и значок-символ медицины « чаша со змеей».
Я навсегда запомнил запах начищенных хромовых сапог, которые выдавались офицерскому составу, запах новой полевой формы и, конечно, запах и вкус военной каши, которой нас угощал отец.
Но особой радостью было надеть папину пилотку с красной звездочкой. Мне было все интересно и даже весело.
Но когда мы возвращались домой, совершенно непонятно почему мама плакала и молилась приговаривая:
–Лишь бы не было войны.
И войны не было. У нас не было!
Тогда я не знал: что, почему и как происходило в далекой для нас Чехословакии. Я не знал что советская армия «на корню» задавила и растоптала первые ростки Пражской Весны. Что погибли мирные люди, защищающие свой выбор жить свободно, думать свободно, и самим решать: как и куда им идти, и как жить в своей стране.
Потом, уже много позже, когда стала доступна информация, я узнал правду о жестоких событиях, той, теперь далекой весны.
Я вспомнил то время и сравнил с теперешней ситуацией. Разница была лишь в том, что сейчас я и моя семья оказалась в самом «эпицентре» событий и по эту сторону «баррикад».
Но что я мог объяснить своему маленькому сыну?
Как ему ответить, чтобы он понял?
И я решил сказать полусерьезною, полуофициально декларированную версию ввода российских войск в Крым:
– Нет, не бойся. . Войны не будет. А солдат прислали сюда, чтобы нас защищать и, чтобы я мог тебе свободно рассказывать русские сказки, читать на русском языке Пушкина, Лермонтова, Гоголя.
Ваня внимательно посмотрел на меня:
– Но ты мне и так читаешь!? А от кого они нас будут защищать?
Тут я, конечно, не знал, что ему сказать, так как официальная причина ввода такого количества войск была абсурдна. Абсурдна и непонятна не только мне, но и большинству жителей Крыма.
Сын ждал ответа, нетерпеливо дергая меня за руку.
Я лихорадочно подбирал в уме слова, чтобы не испугать ребёнка и объяснить, что давно мучит меня.
Истолковав мое молчание по- своему, после небольшой паузы Ваня опять спросил:
– А «Маугли» мы тоже на русском языке будем читать?
Это его любимая книжка еще из детского сада.
–И «Маугли» тоже, - ответил я, не ожидая подвоха.
–Но я хотел бы прочитать его на английском языке! Нам учительница обещала.
–А что она еще вам обещала, - я не нашелся, что ответить.
– Она нам сказала, что лучше книги читать на языке оригинала.
– Во дает, -подумал я, точно мальчик развит не по годам, а вслух, чтобы перевести разговор, спросил:
–А, что такое язык оригинала?
Мой сын остановился от неожиданности – он не верил, что я такой большой, и не знаю, что такое язык оригинала.
Ваня пристально смотрел на меня, пытаясь понять, не шучу ли я. А затем с большим наслаждением почти менторским тоном попытался восполнить пробел в моем образовании.
Сын, явно получал от этого удовлетворение, которое, наверное, повысило его самооценку. Но сомнения все же не покидали его. Это было похоже на то, как он не верил, что я могу «проморгать» его атаку, в наших шахматных баталиях. Ваня не любит, когда я поддаюсь.
– И что же вы, на языке оригинала читаете, – спросил я.
– «Золотого петушка» – на русском, « Котыгорошко» – на украинском, а « Маугли» будем читать на английском. А, что, теперь всё нужно будет читать только на русском?
Я оказался в довольно затруднительном положении. Не знаю, как с английским, но с украинским, наверное, точно придется распрощаться. Некоторым государственным деятелям Украины так и не удалось освоить этот язык. Один Азаров чего стоит, из-за своих «перлов» получивший новую фамилию в народе «Азиров».
Что бы было немного понятнее, я вам должен рассказать немного о нашей семье
Семья у нас не очень однородна, в смысле не только с гендерной стороны, но и с национальной тоже.То есть моя жена – женщина, я же – мужчина. Моя жена – украинка, я – русский. Жена прекрасно разговаривает на украинском, и так же свободно на – русском, я же говорю, в основном на русском, на украинском - реже , но намного лучше некоторых наших политиков. Супруга, конечно, постаралась, надо отдать ей должное.
У нас в семье, получилось так, что я с сыном говорю на русском, с мамой Ваня разговаривает на украинском. А все вместе говорим на том языке, на котором задан вопрос или сказано первое слово. И я иногда ловлю себя на том, что не помню на каком языке мы только что говорили. Нам это совсем не важно.
Кстати и имя сыну мы дали Иван, потому что оно устраивало нас со всех сторон, и даже со стороны решения национального и языкового вопроса. Так что эта проблема в отдельно взятой семье у нас был решена полюбовно. Жена называла Ивана – Иванко, Ивась, я же –Ваня.
А Ваня, маму называл мамой, а меня – папой или татом, в зависимости от языка, на котором в данную минуту мы говорим.
Так вот, мы немного отвлеклись. А мне нужно что-то отвечать сыну.
– Нет, не думаю. Всё должно быть, как и раньше, – попытался я успокоить сына и сам себе не поверил.
Сын же, как и полагается, поверил своему отцу.
Мы продолжали наш путь. Хотели спустится к морю, посмотреть на памятник погибшим морякам, но нам преградили дорогу солдаты, и мы вынуждены были вернуться обратно.
– Папа, почему сейчас так много солдат везде? Почему нас не пропускают? И почему солдаты совсем не похожи на наших матросов?
– Их просто поставили охранять порядок.
– А разве у нас был беспорядок?- не унимался Ваня.
– Понимаешь Ваня, – начал я и задумался, как бы это все попроще и поточнее объяснить ему. Хотя и сам себе еще не все до конца объяснил. Но, я знаю, что детям врать нельзя, потом аукнется, и я продолжил:
– Ты же знаешь, что мы живем в Крыму, а Крым входит в состав Украины. Но когда-то давно Крым принадлежал России, а еще раньше, Турции, а еще – Татарам и даже Греции. Так вот теперь Россия сказала, что Крым это – исконно русская земля.
– И что теперь?
–Теперь Россия хочет вернуть Крым себе.
-– А Турция?
–Что Турция?
– Турция, тоже хочет вернуть Крым?
–Я не знаю, вроде не хочет.
– А Греция?
– Нет, Греция точно не хочет.
– А почему все не хотят, а только Россия – хочет?
– Ваня. Это очень не простой вопрос. Однозначно я тебе не смогу объяснить, чтоб ты понял.
Ваня как то странно посмотрел на меня, подумал немного и сказал:
– Значит это русские солдаты? И они пришли, чтобы забрать себе Крым?
То, что восьмилетний мальчик сможет выстроить такую логическую цепочку, я не ожидал:
– Да, российские, – поправил я его. – Но у нас они и раньше были, ты же знаешь?
Я специально упустил вторую часть вопроса, но это меня не спасло от дальнейших расспросов.
– Да, знаю, но они раньше были не такие страшные. И без автоматов. А почему эти в масках? Как в кино бандиты! Они боятся, что их узнают? Значит, они делают, что-то плохое раз боятся?
– Они говорят, что поступают правильно, поэтому и стоят, чтоб не было беспорядков, - я попытался, как можно больше упростить систему координат, но оказалось, что сам себя загнал в угол.
Мы прошли еще немного по направлению к Графской пристани, и Ваня задал очередной, как мне показалось совсем алогичный вопрос, хотя как знать, «устами младенца – глаголет истина».
– Папа, а солдаты могут прийти и к нам домой?
Я удивленно посмотрел на Ивана,
– Нет, а зачем к нам домой?
И тут я услышал вопрос, который хоть и не отличался железной логикой, но заставил меня серьёзно задуматься:
– Ну как зачем? Вы иногда с мамой спорите, и мама говорит, что у нас дома беспорядок, а она не успевает постоянно за ним следить.
–Нет, ну это мама образно говорит, и когда сердится. Ты же знаешь, порядок – это когда всё на своих местах, вещи не разбросаны по всей квартире, как твои игрушки и книжки. Они должны лежать на определенном месте, и везде было чисто и прибрано, понимаешь?
– Это-то я понимаю, – многозначительно ответил Ваня, и мы от пристани зашагали обратно, так как и там нас завернули какие-то люди в камуфляже – не то солдаты, не то дружинники.
Некоторое время мы шли молча, я думал о том, что же все-таки нас всех ждет впереди. Судя по озабоченному лицу моего сына, он тоже решал вселенские проблемы. И скоро я понял, что в своих предположениях был абсолютно прав, когда услышал очередной вопрос. Хотя с первого взгляда это был самый простой и банальный вопрос:
– Папа, - спросил Ваня, – если я купил игрушку в магазине, она моя?
– Ну конечно, что за вопрос, - удивился я.
–Но раньше то, эта игрушка принадлежала дяде продавцу?
–В общем-то, да, – ответил я, так и не поняв, куда же клонит мой вундеркинд.
– Значит, он может прийти ко мне и сказать, чтобы я отдал ему игрушку, потому что она когда-то принадлежала ему.
– Да нет же, Ваня. Ты же её купил, ты за неё заплатил, и теперь она твоя, навсегда.
Ваня опять задумался, что-то никак не связывалось у него.
– Пап, а Крым – это же Украина. Да?
– Ну, в общем да. Но когда-то она принадлежала России.
– И Украина его купила?
Я уже начал понимать, к чему подкрадывается мой Иван.
– Нет, она его не купила, - сказал я, - это все намного сложнее, когда-нибудь поймешь. Будешь изучать историю и будешь всё знать.
А про себя подумал, что все зависит, по каким учебникам и в какой стране он будет изучать эту историю. Как сейчас оказалось - у каждого народа своя история, или, по крайней мере, видение этой истории.
Мы шагали дальше, нам на встречу шли разные люди, солдаты и моряки, многие имели знаки отличия российской армии, многие без каких либо опознавательных знаков. Лица у всех были сосредоточенные, их не радовала ни весна, ни солнце, ни шум моря. Украинских моряков я не заметил. Но углубится в свое осмысление ситуации, мне не дал Ваня, задав свой очередной вопрос,
– Папа, но ты мне не ответил, эти солдаты пришли забрать себе Крым?
–Вероятно, что да. Только это называется не забрать, а присоединить.
– А Украина?
– А что Украина?
–Она отдаст? Или продаст Крым?
– Уж лучше бы продала. Но у нее не покупают…
–Я зрозумів, - вдруг Ваня перешел на украинский язык, - Ці солдати хочуть щоб була війна? Вони злі і погані!
– Та ні, яка війна? А солдати тут ні до чого, вони не вірішують, вони виконують.
–А якщо ми не захочемо жити в Росії? Я нікуди не хочу їхати, тут мої друзі, гімназія!
– Не хвилюйся, подивимось що буде далі.
Мы уже прошли театр, впереди показался Макдональдс, и я подумал, что не плохо бы было нам подкрепиться и перевести наш не очень веселый разговор на гастрономическую тему. Я спросил:
–Гамбургер или чизбургер?
Ваня без всякого энтузиазма воспринял мое предложение - раньше за ним такое не наблюдалось.
Мы присели за одним из столиков, которые уже поставили на улице. И принялись с удовольствием поглощать вкусную, но вредную для здоровья еду.
Ваня ел хоть и с удовольствием, но мысли его явно витали где-то далеко.
– Пап, –вдруг, оторвавшись от гамбургера, спросил Ваня, –А что сделала Украина плохого России, что она хочет забрать у нее Крым?
Вопрос застал меня врасплох.
– Да ничего, - пробормотал я, проглатывая свой кусок чизбургера.
–Так почему они хотят забрать себе наш Крым?
– Ваня, это очень сложно. Они, наверное, и сами не знают зачем.
Мы закончили с поеданием вкусняшек, предложенных нам Макдональдсом. Ваня получил шарик с триколором, и мы отправились на остановку маршрутки, что бы ехать домой.
Прогулка и разговор с сыном не отвлекли, а наоборот разворотили тот ком сплетенных мыслей, переживаний, который не давал ни спать, ни жить, ни работать в привычном, отлаженном жизнью ритме.
– Вань, давай отойдем в сторону, я покурю.
Глаза сына округлились:
– Папа, ты же не куришь?!
В ответ я только горько улыбнулся.
Купив в ближайшем киоске пачку сигарет и зажигалку,мы отошли подальше от остановки, и я привычно сделал первую затяжку.
- Не то, - промелькнуло у меня.
Но я все таки докурил и как-будто успокоился. Ваня молчал, только понимающе похлопал меня по руке. Я даже не удивился его жесту.
Мы молчали, но недолго.
– Пап, а ты же русский?
– Да?
– А мама украинка, да?
–Да.
–А я тогда кто?
– Ваня, вот ты вырастишь и сам решишь, кем ты хочешь быть.
В это время подъехала седьмая маршрутка. Всю дорогу ехали, молча, каждый думал о своем.
Выйдя из маршрутки, Ваня забежал наперед и, развернувшись ко мне лицом, тут же задал свой хорошо, вероятно, обдуманный вопрос:
– Папа, а можно тебя спросить? Только не обижайся, ладно.
– Ладно, спрашивай. Почему я должен обижаться?
Ваня еще какое-то время молча глядел себе под ноги, а потом резко поднял голову, как будто отважился прыгнуть с высокой скалы в море, и глядя мне прямо в глаза тихо, но твердо сказал:
– Пап, а можно я буду УКРАИНЦЕМ!........
В этих мальчишеских глазах было всё: и любовь, и упрямство, и решимость, и ещё много всего, но только страха в них не было!
Мой сын вырос! Вдруг вырос! – мелькнуло в голове. И я молча, по-взрослому, сильно пожал его маленькую, но уже мужественную руку.
Он сделал свой выбор!
24.03.2014 Ю.В.Н.Н.
• Можлива допомога "Майстерням"
Публікації з назвою одними великими буквами, а також поетичні публікації і((з з))бігами
не анонсуватимуться на головних сторінках ПМ (зі збігами, якщо вони таки не обов'язкові)
Про публікацію