ОСТАННІ НАДХОДЖЕННЯ
Авторський рейтинг від 5,25 (вірші)
Останні коментарі: сьогодні | 7 днів
Нові автори (Проза):
• Українське словотворення
• Усі Словники
• Про віршування
• Латина (рус)
• Дослівник до Біблії (Євр.)
• Дослівник до Біблії (Гр.)
• Інші словники
Авторський рейтинг від 5,25 (вірші)
2024.04.25
17:01
Якось у селі дівчата й парубки гуляли,
Гуртом по селі ходили та пісні співали.
А, як прийшла вже розходитись, урешті, година,
Усі дівки по вулиці подались єдиній,
По своїх хатах. Одна лиш Малашка лишилась,
Бо ж її хата над шляхом битим притулилась.
Гуртом по селі ходили та пісні співали.
А, як прийшла вже розходитись, урешті, година,
Усі дівки по вулиці подались єдиній,
По своїх хатах. Одна лиш Малашка лишилась,
Бо ж її хата над шляхом битим притулилась.
2024.04.25
11:38
На карті світу він такий малий.
Не цятка навіть. Просто крапка.
Але Ізраїль – це Тори сувій,
Де метри розгортаються на милі.
І хто заявиться із наміром «бліц-кріг»,
Аби зробить юдеїв мертвими,
Молочних не побачить рік,
Духмяного не покуштує меду.
Не цятка навіть. Просто крапка.
Але Ізраїль – це Тори сувій,
Де метри розгортаються на милі.
І хто заявиться із наміром «бліц-кріг»,
Аби зробить юдеїв мертвими,
Молочних не побачить рік,
Духмяного не покуштує меду.
2024.04.25
09:40
Дощ, як в Макондо, йде та йде.
А вона - сама під дощем.
Вже не ранок, та ще не день.
Ще не радість, та вже не щем…
Автор: Юрій Гундарєв
2024 рік
А вона - сама під дощем.
Вже не ранок, та ще не день.
Ще не радість, та вже не щем…
Автор: Юрій Гундарєв
2024 рік
2024.04.25
09:16
Просто вітер, якоїсь осені зупинив мене,
Просто сонце якогось липня зійшло, як камінь,
І люди зустрічні записані буквою n,
У моїм, до сих пір не розв’язаному рівнянні.
І у ньому записана ти — у кімнаті зі шкла
На свічадах червоною барвою, як невідом
Просто сонце якогось липня зійшло, як камінь,
І люди зустрічні записані буквою n,
У моїм, до сих пір не розв’язаному рівнянні.
І у ньому записана ти — у кімнаті зі шкла
На свічадах червоною барвою, як невідом
2024.04.25
08:41
А за вікном вже вечоріє,
І мліють світлом ліхтарі.
І де ж ті орігамі-мрії,
Що склались звідкілясь, згори?
Листи перегортаю, фото
Вцілілі від перепетій.
У кожному душевна квота,
І мліють світлом ліхтарі.
І де ж ті орігамі-мрії,
Що склались звідкілясь, згори?
Листи перегортаю, фото
Вцілілі від перепетій.
У кожному душевна квота,
2024.04.25
07:45
В смолистих бурунах лежить рілля.
Вилискує, залита після суші.
І вороннЯ, не видне іздаля,
Серпанку рядна крилами ворушить.
Узбіччя із пожухлої трави -
Невипране дощем чадіння шляху.
Два кроки в поле зробиш, і лови
Вилискує, залита після суші.
І вороннЯ, не видне іздаля,
Серпанку рядна крилами ворушить.
Узбіччя із пожухлої трави -
Невипране дощем чадіння шляху.
Два кроки в поле зробиш, і лови
2024.04.25
06:23
Серце сумно защеміло
І душа зайшлась плачем,
Бо здригнулось враже тіло
Зі скривавленим плечем.
Розтрощив, на жаль, суглоба,
Раз почувсь короткий тріск
І ординець вузьколобий
Звідав кулі форму й зміст.
І душа зайшлась плачем,
Бо здригнулось враже тіло
Зі скривавленим плечем.
Розтрощив, на жаль, суглоба,
Раз почувсь короткий тріск
І ординець вузьколобий
Звідав кулі форму й зміст.
2024.04.25
00:03
Вельмишановна леді… краще пані…
Даруйте – де б слова ті віднайшлись, коли життя – це стрес з недосипанням? І плід такий: нервовий трішки лист. Пишу його повільно – швидше равлик на Фудзіяму врешті заповзе. І навіть сам не знаю: чи відправлю? Чи згине д
Даруйте – де б слова ті віднайшлись, коли життя – це стрес з недосипанням? І плід такий: нервовий трішки лист. Пишу його повільно – швидше равлик на Фудзіяму врешті заповзе. І навіть сам не знаю: чи відправлю? Чи згине д
2024.04.24
21:33
Неначе той омріяний журавлик,
Який відкрив до всіх бажань портал,
У купі понадкушуваних яблук
Урешті-решт знайшовся ідеал!
Тобі хтось зробить витончений кніксен...
Прийми від мене шану та уклін!
Зігріє око кожний мегапіксель,
Який відкрив до всіх бажань портал,
У купі понадкушуваних яблук
Урешті-решт знайшовся ідеал!
Тобі хтось зробить витончений кніксен...
Прийми від мене шану та уклін!
Зігріє око кожний мегапіксель,
2024.04.24
20:00
Шість хвилин, як я прокинувсь.
А тут мені повідомляють,
що я вже шість годин, як зраджую.
Ну так я зараз просто вирву язика,
відіб’ю його молотком,
поперчу його, посолю.
кину на розпечену сковорідку –
і буде мені чим поснідати.
А тут мені повідомляють,
що я вже шість годин, як зраджую.
Ну так я зараз просто вирву язика,
відіб’ю його молотком,
поперчу його, посолю.
кину на розпечену сковорідку –
і буде мені чим поснідати.
2024.04.24
12:21
Кажуть, він жив непомітно десь в закутку.
І пожинав регіт там, де кохання сіяв,
Начебто думав – троянди ростуть с піску.
Вірив в поезію, як інший люд - в Месію.
Кажуть, вигулював душу свою щодня
Серед рядків, повних сутінків і печалі.
Бачили, йшов
І пожинав регіт там, де кохання сіяв,
Начебто думав – троянди ростуть с піску.
Вірив в поезію, як інший люд - в Месію.
Кажуть, вигулював душу свою щодня
Серед рядків, повних сутінків і печалі.
Бачили, йшов
2024.04.24
05:21
Стали іншими забави,
Як утратив снам число, –
Домальовую в уяві
Те, чого в них не було.
Тішусь образом посталим
Вперше в пам’яті моїй, –
Мрійним розквітом фіалок
Між краями довгих вій.
Як утратив снам число, –
Домальовую в уяві
Те, чого в них не було.
Тішусь образом посталим
Вперше в пам’яті моїй, –
Мрійним розквітом фіалок
Між краями довгих вій.
2024.04.23
23:40
Фарбує квітень зеленню паркани
Красиво, мов поезії рядки.
Повсюди квітнуть чарівні каштани,
Суцвіття їхні - весняні свічки.
Сезон палкого, ніжного роману,
Коли кохання бережуть зірки.
І мрія незнайома та незнана
Красиво, мов поезії рядки.
Повсюди квітнуть чарівні каштани,
Суцвіття їхні - весняні свічки.
Сезон палкого, ніжного роману,
Коли кохання бережуть зірки.
І мрія незнайома та незнана
2024.04.23
22:56
Не вирубать і не спалить моє коріння.
Ніде не буть просто пришельцем
Дає мені з дитинства мова України.
Але нема для мене й мов чужих,
Бо кожна начебто вікно у світ,
І тому світ такий безмежний.
Кажуть, епоха книг минула,
А я начебто про це й не чу
Ніде не буть просто пришельцем
Дає мені з дитинства мова України.
Але нема для мене й мов чужих,
Бо кожна начебто вікно у світ,
І тому світ такий безмежний.
Кажуть, епоха книг минула,
А я начебто про це й не чу
2024.04.23
20:00
Із І.В.Царьова (1955-2013)
Самі зміркуйте, в якім дерзанні
з’явилась назва у річки – Вобля!..
А ще – добряча й земля в Рязані:
ввіткнеш голоблю – цвіте голобля.
А потрясіння беріз пісенних!
Самі зміркуйте, в якім дерзанні
з’явилась назва у річки – Вобля!..
А ще – добряча й земля в Рязані:
ввіткнеш голоблю – цвіте голобля.
А потрясіння беріз пісенних!
2024.04.23
09:40
Плекає сонце життєлюбне нам надію.
Весна квітує поміж нас,
Хоч зазирають в душі ще зловісні дії,
Плекає сонце життєлюбне нам надію.
Єднання сила здійснюює все ж мрію.
І попри труднощі в воєнний час,
Плекає сонце життєлюбне нам надію.
Весна квітує б
Останні надходження: 7 дн | 30 дн | ...Весна квітує поміж нас,
Хоч зазирають в душі ще зловісні дії,
Плекає сонце життєлюбне нам надію.
Єднання сила здійснюює все ж мрію.
І попри труднощі в воєнний час,
Плекає сонце життєлюбне нам надію.
Весна квітує б
Останні коментарі: сьогодні | 7 днів
Нові автори (Проза):
2024.04.01
2024.02.08
2023.12.19
2023.11.15
2023.10.26
2023.07.27
2023.07.15
• Українське словотворення
• Усі Словники
• Про віршування
• Латина (рус)
• Дослівник до Біблії (Євр.)
• Дослівник до Біблії (Гр.)
• Інші словники
Автори /
Іван Потьомкін (1937) /
Проза
НЕ УВОЗИ С СОБОЙ ОБИДЫ
Как-то после вечера поэзии по дороге к автобусной остановке догнал меня пенсионного вида мужчина, извинился и попросил задержаться на несколько минут.
– Завидую вам, – начал он, – но не потому, что вы поэт. Я и сам пишу.
Наученный горьким опытом общения с подобными людьми, я не стал расспрашивать своего неожиданного спутника, что да почему. А приготовился только слушать. Так быстрее заканчиваются незапланированные беседы.
– А завидую я вашему состоянию души, когда только и могут родиться вот эти строчки...
Собеседник мой вынул блокнотик и прочитал:
“Розгрішую усіх, хто нагрішив мені.
Скасовую чужі, свої борги вертаю...”
Я не стал разочаровывать своего непрошенного спутника тем, что в стихотворении отражено лишь намерение мое, и приготовился слушать.
– Как вы думаете, может ли один человек развалить экономику целой страны? – начал он с вопроса, стремясь, видимо, таким образом вовлечь и меня в разговор.
– Кто его знает, – ответил я уклончиво.
– Так знайте, что может. И этот человек перед вами...
...Я работал в одном спортивном издании. Вел “Клуб здоровья”. Особой популярностью у читателей пользовались материалы по культуризму. И вот как-то в застольной беседе, понятное дело, с небольшой выпивкой, главный редактор спрашивает меня:
– А не сыграть ли нам на читательском интересе да и выпустить номер, посвященный исключительно культуризму?
По тону вопроса я сразу понял, что главный уже переговорил с кем-то из высокого начальства и даже получил “добро” на выпуск.
– Тираж предвидится солидный – тысяч двести. Ну, и соответственно сверх квартальной – дополнительная премия. Тебе – в первую очередь.
Главный наполнил рюмки, и мы выпили за успех будущего издания.
Я работал, как сумасшедший, так как, кроме подготовки необычного, нужно было выпускать и очередной номер. А еще – именно в это же время приходилось выстаивать длиннющие очереди в разных конторах и ведомствах по оформлению бесчисленного количества документов для выезда в Израиль. Но всему, как говорится, приходит конец. Издание вышло в свет, а я вместе со своей семьей уже с билетами на поезд Киев – Будапешт. Осталось разве что получить окончательный расчет и организовать прощальную пирушку в редакции. И вот я в бухгалтерии. Смотрю в ведомость и глазам своим не верю. В графе премия – прочерк.
– Тут, кажется, ошибка.
– Да нет. Все правильно. Так решила ваша редакция.
– А сколько причиталось?
– Если не ошибаюсь, – бухгалтер полистала другую ведомость, – 500 рублей.
Дома с нетерпением ожидали эту приличную по тем временам сумму, вдвое превышающую мой должностной оклад. Ее бы с лихвой хватило на то, чтобы на границе, в Чопе, заплатить советской таможне за кларнет младшего сына. Ничего не поделаешь – пришлось продавать то, что собирались взять с собой в Израиль. Запланированная пирушка в редакции, где я проработал столько лет, была похерена. И не только, сами понимаете, по соображениям денежным.
Накануне отъезда решил пройтись по улицам Киева. Поднимаюсь по Владимирской и... встречаю главного редактора.
– Слышал, ты на днях уезжаешь. А как же прощальный банкет?..
Чтобы не взорваться и не наговорить гадостей, по-йоговски задерживаю дыхание. А когда успокоился, посмотрел пристально в глаза тому, кого считал не просто своим начальником, но и приятелем, с кем было столько переговорено и выпито, и говорю:
– Я действительно собирался посидеть в редакции, но вы почему-то решили попрощаться со мной каждый в одиночку. Для этого, видимо, и разделили мою премию.
– Поверь, я был против. Но все остальные так решили.
– Не верю. Я бы не допустил такого.
И не попрощавшись, я продолжил прощальную прогулку по таким родным мне до слез киевским улицам.
Ну, а что было дальше, вы, конечно, знаете. Крушение экономики, полный беспредел, обесценивание денег... И когда все это случилось, я понял – это расплата за ту несправедливость, с которой прежде всего обошлись со мной на работе. И не только. А плата за лишение гражданства? За университетский диплом. За любимые книги, которые не разрешили взять с собой... Да разве все припомнишь сейчас?.. И вот, когда от друзей с Украины одна другой печальнее начали прибывать вести обо всем, что там происходит, я понял – это все от обиды моей, увезенной с собой в Израиль...
– Думаю, что вы ошибаетесь. Ведь так мог бы сказать почти каждый, кто оставлял свою первую родину... Но в чем вы совершенно правы, так это то, что ни при каких обстоятельствах не нужно увозить с собой обиды.
Не знаю, удалось ли мне разубедить собеседника в том, во что он сам уверовал и от чего наверняка страдал, так как было поздно, да и автобус мой уже подходил к остановке.
Послесловие
Он позвонил мне вскоре и попросил встретиться.
– Вы, конечно же, помните вот это место из Фридриха Энгельса, – и мой недавний спутник прочитал из своего блокнотика: “Не будем обольщаться нашими победами над природой, ибо за каждую такую победу она мстит. За великие победы возможна великая месть”.
Он читал, а я будто оказался в конце 50-х теперь уже прошлого века. В Калининграде. В курсантской роте отдельного батальона связи. На посту, где с Володей Комиссаровым беседую о том или ином труде Фридриха Энгельса, которого мы почему-то любили тогда больше, чем Маркса.
– Помню, – ответил я, еще не догадываясь, к чему клонит этот неугомонный собеседник.
– Так вот, – продолжал он, – если бы в этом высказывании Энгельса слово “природа” в одном случае сменить на “евреи”, а в другом – на “Всевышний”, то легко можно было бы найти причину наших бедствий. Что произошло с Испанией после изгнания евреев, известно и школьнику. А вот то, что погромы эпохи Богдана Хмельницкого привели к потере даже малейших признаков независимости Украины на сотни лет, об этом как-то умалчивают историки.
– Вы и нынешние беды Украины связываете именно с отношением к евреям, к Израилю?..
– Да. И до тех пор, пока эту истину не поймут парламентарии, Украина и дальше будет топтаться на месте с протянутой рукой к мировому сообществу...
– Вы об этом наверняка поведали власть предержащим?
– Собираюсь написать.
– Желаю удачи.
• Можлива допомога "Майстерням"
Публікації з назвою одними великими буквами, а також поетичні публікації і((з з))бігами
не анонсуватимуться на головних сторінках ПМ (зі збігами, якщо вони таки не обов'язкові)
НЕ УВОЗИ С СОБОЙ ОБИДЫ
Как-то после вечера поэзии по дороге к автобусной остановке догнал меня пенсионного вида мужчина, извинился и попросил задержаться на несколько минут.
– Завидую вам, – начал он, – но не потому, что вы поэт. Я и сам пишу.
Наученный горьким опытом общения с подобными людьми, я не стал расспрашивать своего неожиданного спутника, что да почему. А приготовился только слушать. Так быстрее заканчиваются незапланированные беседы.
– А завидую я вашему состоянию души, когда только и могут родиться вот эти строчки...
Собеседник мой вынул блокнотик и прочитал:
“Розгрішую усіх, хто нагрішив мені.
Скасовую чужі, свої борги вертаю...”
Я не стал разочаровывать своего непрошенного спутника тем, что в стихотворении отражено лишь намерение мое, и приготовился слушать.
– Как вы думаете, может ли один человек развалить экономику целой страны? – начал он с вопроса, стремясь, видимо, таким образом вовлечь и меня в разговор.
– Кто его знает, – ответил я уклончиво.
– Так знайте, что может. И этот человек перед вами...
...Я работал в одном спортивном издании. Вел “Клуб здоровья”. Особой популярностью у читателей пользовались материалы по культуризму. И вот как-то в застольной беседе, понятное дело, с небольшой выпивкой, главный редактор спрашивает меня:
– А не сыграть ли нам на читательском интересе да и выпустить номер, посвященный исключительно культуризму?
По тону вопроса я сразу понял, что главный уже переговорил с кем-то из высокого начальства и даже получил “добро” на выпуск.
– Тираж предвидится солидный – тысяч двести. Ну, и соответственно сверх квартальной – дополнительная премия. Тебе – в первую очередь.
Главный наполнил рюмки, и мы выпили за успех будущего издания.
Я работал, как сумасшедший, так как, кроме подготовки необычного, нужно было выпускать и очередной номер. А еще – именно в это же время приходилось выстаивать длиннющие очереди в разных конторах и ведомствах по оформлению бесчисленного количества документов для выезда в Израиль. Но всему, как говорится, приходит конец. Издание вышло в свет, а я вместе со своей семьей уже с билетами на поезд Киев – Будапешт. Осталось разве что получить окончательный расчет и организовать прощальную пирушку в редакции. И вот я в бухгалтерии. Смотрю в ведомость и глазам своим не верю. В графе премия – прочерк.
– Тут, кажется, ошибка.
– Да нет. Все правильно. Так решила ваша редакция.
– А сколько причиталось?
– Если не ошибаюсь, – бухгалтер полистала другую ведомость, – 500 рублей.
Дома с нетерпением ожидали эту приличную по тем временам сумму, вдвое превышающую мой должностной оклад. Ее бы с лихвой хватило на то, чтобы на границе, в Чопе, заплатить советской таможне за кларнет младшего сына. Ничего не поделаешь – пришлось продавать то, что собирались взять с собой в Израиль. Запланированная пирушка в редакции, где я проработал столько лет, была похерена. И не только, сами понимаете, по соображениям денежным.
Накануне отъезда решил пройтись по улицам Киева. Поднимаюсь по Владимирской и... встречаю главного редактора.
– Слышал, ты на днях уезжаешь. А как же прощальный банкет?..
Чтобы не взорваться и не наговорить гадостей, по-йоговски задерживаю дыхание. А когда успокоился, посмотрел пристально в глаза тому, кого считал не просто своим начальником, но и приятелем, с кем было столько переговорено и выпито, и говорю:
– Я действительно собирался посидеть в редакции, но вы почему-то решили попрощаться со мной каждый в одиночку. Для этого, видимо, и разделили мою премию.
– Поверь, я был против. Но все остальные так решили.
– Не верю. Я бы не допустил такого.
И не попрощавшись, я продолжил прощальную прогулку по таким родным мне до слез киевским улицам.
Ну, а что было дальше, вы, конечно, знаете. Крушение экономики, полный беспредел, обесценивание денег... И когда все это случилось, я понял – это расплата за ту несправедливость, с которой прежде всего обошлись со мной на работе. И не только. А плата за лишение гражданства? За университетский диплом. За любимые книги, которые не разрешили взять с собой... Да разве все припомнишь сейчас?.. И вот, когда от друзей с Украины одна другой печальнее начали прибывать вести обо всем, что там происходит, я понял – это все от обиды моей, увезенной с собой в Израиль...
– Думаю, что вы ошибаетесь. Ведь так мог бы сказать почти каждый, кто оставлял свою первую родину... Но в чем вы совершенно правы, так это то, что ни при каких обстоятельствах не нужно увозить с собой обиды.
Не знаю, удалось ли мне разубедить собеседника в том, во что он сам уверовал и от чего наверняка страдал, так как было поздно, да и автобус мой уже подходил к остановке.
Послесловие
Он позвонил мне вскоре и попросил встретиться.
– Вы, конечно же, помните вот это место из Фридриха Энгельса, – и мой недавний спутник прочитал из своего блокнотика: “Не будем обольщаться нашими победами над природой, ибо за каждую такую победу она мстит. За великие победы возможна великая месть”.
Он читал, а я будто оказался в конце 50-х теперь уже прошлого века. В Калининграде. В курсантской роте отдельного батальона связи. На посту, где с Володей Комиссаровым беседую о том или ином труде Фридриха Энгельса, которого мы почему-то любили тогда больше, чем Маркса.
– Помню, – ответил я, еще не догадываясь, к чему клонит этот неугомонный собеседник.
– Так вот, – продолжал он, – если бы в этом высказывании Энгельса слово “природа” в одном случае сменить на “евреи”, а в другом – на “Всевышний”, то легко можно было бы найти причину наших бедствий. Что произошло с Испанией после изгнания евреев, известно и школьнику. А вот то, что погромы эпохи Богдана Хмельницкого привели к потере даже малейших признаков независимости Украины на сотни лет, об этом как-то умалчивают историки.
– Вы и нынешние беды Украины связываете именно с отношением к евреям, к Израилю?..
– Да. И до тех пор, пока эту истину не поймут парламентарии, Украина и дальше будет топтаться на месте с протянутой рукой к мировому сообществу...
– Вы об этом наверняка поведали власть предержащим?
– Собираюсь написать.
– Желаю удачи.
• Можлива допомога "Майстерням"
Публікації з назвою одними великими буквами, а також поетичні публікації і((з з))бігами
не анонсуватимуться на головних сторінках ПМ (зі збігами, якщо вони таки не обов'язкові)
Про публікацію