* * *
Візьми з собою:
Відтінки сильного крила,
Вогонь, запалений журбою,
Напоєм, випитим дотла.
Нас майже двоє:
Мечем розкреслено на два
Часи, два виміри, дві долі,
Святого Духу два єства.
Зрубай тополю:
Сильнішої за те нема
Людської волі, як до болю
Близького прагнення тепла:
Вогню і, паче, після бою
Магнітність другого крила -
Вагітність...
ДИХАЄ
Дихає, подих відкритий,
Людству долоні зігрів.
Травень повернення віти
Через віки похилив;
Дихає, йде стороною -
Світлого міста манжет.
Хтозна, чиєю рукою
Доля нас підстереже?
Дихає, сонячно-живо,
Н би усміхнений птах.
Господи, чим заслужили
Подих Твій нести в серцях?
* * *
Жадання сонця!
Ось воно, святе
Покликання душі людської.
Займеться обрій! Проросте
Волання волі, неспокою!
Жадання - спрага!
Жару до сердець!
Хоробрість воїнові личить.
Кайдани кинь! Рука митця -
Свободи наймичка одвічна!
|
* * *
(М.Цветаевой)
Губы сжимаю тесно:
Очи - немые дыры.
Им на земле нет места -
не остудить, не вырвать,
Не отступить, не сдатся;
Очи - стальная пика.
В духе пиковой масти
Нет ни лица, ни лика.
Не закричать, не вскинуть
голос на плечи эху.
Губы сжимаю: сильно:
очи - зловещей чеха.
Там, на долине, сыро.
Губы сжимаю яро.
Он не услышит лиры:
Очи молчат пожаром.
Там, за рекой, игриво
Отдано небу детство.
Ветру вплетаюсь в гриву.
Губы сжимаю - в бегство.
* * *
(М.Цветаевой)
Мне не терять лиц
на высоте дней.
Белый закат чтить
Пеной ручья мне.
И не ловить луч
в фартук былых лир.
Больно закат жгуч
(Мало, чтоб сжечь Мир.)
Мне не терять вас
на острие снов.
(Дорог любой цвет,
Страшен любой рев.)
Птичьим крылом - раз! -
небу раскрой пасть.
Нам не искать нас.
Нам не лечить страсть.
Белый восход свят
перед грядой дней.
Больше про снег, брат,
не вспоминай мне...
* * *
Спелой ночью смотреть на звезд ,
Светом падать с горы весною.
Мне успеть бы не слишком поздно
с Ним пребыть; и чтоб Он - со мною.
гроздья спелые - солнца полно;
Гроздья спелые - где садовник?
Волны ветра - прозренья волны;
Мне б успеть до Времен исполнить...
Наступи на следы - пустые...
Переполни собой просторы.
Где сады? - там спина пустыни.
Пастырь добрый не был ли вором?...
|
