Часть вторая - Секретный блиндаж

***
В поисках немецкого блиндажа
(приключения, романтика, юмор - с техническими деталями)
Написаный давно, воспоминания юности :)


***




Первым проснулся Петька. Слегка содрогаясь от прохлады, он высунул из-под одеяла руку и стал шарить, пытаясь по привычке нащупать свои очки. Но, ничего не обнаружив, медленно привстал, потирая заспанные глаза и соображая, где же это он находится. Через некоторое время, немного очнувшись ото сна, потянулся к стоящему у входа чайнику, что бы, отхлебнув пару глотков, подбодриться. Утренняя прохлада разбудила и меня, но мне вставать еще не хотелось, поэтому, закутавшись посильнее в фуфайку, я наблюдал за Петькиными действиями. А когда он, присосавшись к горлышку, начал втягивать чай, я, вкрадчивым голосом, спросил:

- Ну что, Петька, понравилась тебе моя вчерашняя история про лесорубов?

Петька на секунду задумался, перестав булькать чайником, а затем, громко харкнув, сильно поперхнулся, обливая чаем уже просыпающегося Виталия. Виталий сразу вскочил, выхватил у него чайник и, возмущенно заорал:

- Че, ты, тянешь?! Че, ты, тянешь! Не умеешь, не берись! Дегенераты и аристократы шампанское по утрам пьют, а он чая нормально потянуть не может! Дай сюда, смотри как надо!

И, глубоко выдохнув, стал не отрываясь пить из чайника. Но, сделав с десяток мощных глотков, тоже подавился. Когда же он откашлялся, выяснилось, что во время демонстрации процесса чаепития с «горла», в чайнике закончился чай и Виталий, просто-напросто, подавился оставшейся на дне заваркой. Тогда, опять ругая Петьку, что тот выхлестал весь чай, он, выбросив наружу пустой чайник, начал вылезать из будки.



Утро нас встретило разноголосым пением птиц, громким кваканьем лягушек и дикими укусами комаров. Остров полностью заволокло плотным молочным покрывалом и Виталий, выбравшись наружу, ходил во круг лагеря, словно ежик в тумане. Первая наша мысль – разжечь костер и, как можно, быстрее. Но сделать это обычным способом очень непросто, учитывая ночной дождь и утреннюю влагу. Поэтому, пришлось сжечь почти все, подсохшие после вчерашней катастрофы, газеты. Петька, который планировал их сначала перечитать, начал возмущаться и протестовать, предлагая спалить журналы «Радио», упирая на то, что они тоже подсохли. Эти старинные журналы, я специально отобрал, что бы потом, удобно расположившись у костра, не спеша полистать, рассматривая всяческие схемки и различные статьи, попивая при этом, еще горячий чаек, искусно приготовленный в котелке и дымом пахнущий.

- Ну, давай хотя бы, сначала спалим листы, из рубрики «Ленин и Радио» и всякие там съезды с пятилетками, зачем они, тебе Валера нужны? – клянчил Петька.

- Я тебе спалю съезды! Я тебе спалю рубрики! Мало того, что пустил на дно лодку, так он еще и над моими журналами надругаться хочет! А ну быстро сюда тащи, свои никчемные газетки, будем жечь, покуда не распалим!

Петьке деваться было некуда, и он с видом обреченного на казнь человека, принес сумку с газетами. Мы же с Виталием, явно злорадствуя, начали разжигать огонь, из самых, с нашей точки зрения наиболее интересных, газет. А когда наши усилия увенчались успехом и костер, дымившийся в холостую, стал весело потрескивать, поедая подсохшие ветки, то от толстой и некогда полной газетной кучи, осталась только тоненькая стопочка.



Отогревшись у костра, напомнили набундючившимуся Петьке, что аккумулятор и трансивер пока еще находятся на дне, причем первый невозможно поднять, а второй – обнаружить. Тогда Петька, словно по взмаху волшебной палочки, сразу сменил обидчиво-кислую мину на радостно-услужливое выражение лица. И когда я предложил ему топор, он, невзирая на сплошную росу и сырость, с радостью помчался рубить старое дерево. А мы с Виталей, включивши «НЕДРУ», занялись приготовлением пищи, ожидая сигналов от друзей. На завтрак решили не давиться консервами, а приготовить походный суп-кондер со всеми атрибутами, правда, намокший вчера лавровый лист, несколько снижал качество, но зато у нас находилась целая майонезная банка перца, и также полулитровая, с хреном, абсолютно герметичные и не намокшие. А, как говорил, Денис Кораблев, с хреном все можно съесть.



Приблизительно часа через полтора, суп был готов, и я позвал Петьку, который все еще рубил засохшее дерево. Тот пришел сразу, но без топора. А когда Виталий спросил, где же топор, он ответил, что рубить осталось немного, поэтому топор остался в дереве. А дерево находилось от лагеря, метров эдак 50-60 и Виталя попросил все же принести топор, так как он может понадобиться. Но Петька уже снял на просушку, подмокшие от росы кроссовки и возвращаться ему не хотелось. Он сказал, что принесет потом, когда поест.



Тем временем, суп, разлитый по металлическим мискам, слегка поостыл и, можно было, приступать к еде. Я подсыпал в миску немного перца, Петька тоже, а Виталий, по привычке, наложил хрена. Но, он забыл, что все наши батоны размокли в озере, следовательно, придется, есть без хлеба. А доза положенного им хрена была большая и когда Виталий ел суп, то у него текли слезы, которые он, после нескольких глотков, вытирал носовым платочком.



Когда мы уже доедали суп, вдруг ожила висящая на дереве «НЕДРА» и сквозь шумы стал пробиваться голос Ярослава. Но, по мере движения лодки слова обрывались, потом связь исчезла совсем, а спустя еще пять минут, мы получили довольно устойчивый, баллов на 6-7 сигнал. Оказалось, ребята нас слышали, но также плохо. Тогда они установили между сумками пятиметровый стеклопластиковый телескоп (удочку), на верхний конец которого прикрепили провод, подключив его к радиостанции. Иногда они проплывали сквозь узкие протоки между островками и чтобы не цепляться за свисающие ветви деревьев, опускали телескоп в горизонтальное положение, сильно ухудшая связь. Плыли около четырех часов, часто консультируясь куда лучше заплывать.



Установив радиосвязь, так сказать, с технической точки зрения, Ярославу захотелось, не откладывая, заняться радиолюбительством прямо в лодке. И пока Генка греб, умело варьируя между корягами, Ярослав достал ящик с радиодеталями и, подключив к аккумулятору 12ти вольтовый паяльник, принялся паять переходник с разъемом СР-50, чтобы состыковать «НЕДРУ» и усилитель на 160 метров. Усилитель на ГУ-29 предназначался для трансивера (что утонул) и напрямую подключить его к «НЕДРЕ» было затруднительно. Напомню, что «НЕДРЫ» являлись переделанными, с диапазонами 160м (3 канала, кварцы) и 10м (кварцы с подстройкой), SSB.



По обоюдной договоренности, переключили радиостанцию на 1.8 мГц и стали ждать. И действительно, через пол часа из «НЕДРЫ» раздался чистый громкий голос Ярослава. Кроме того, что сигнал стал весьма сильный, так он еще и не был подвержен, в отличие от 10 метров, замираниям во время движения лодки. Правда, за прошедшее время, лодка уже проплыла половину пути, но озерно-болотистая лесная местность, все еще сильно ослабляла сигналы десятиметрового диапазона и переход на 160 метров, тем более с усилителем давал существенный выигрыш по напряженности поля. Нас Ярослав принимал на 160 неплохо и без усилителя, так как приемники «НЕДРЫ», особенно после переделки, обладали хорошей чувствительностью, что и позволяло нормально работать на куликовку. Конечно, сигнал Ярослава, с лодки, звучал очень громко, но зато у нас радиостанция не перемещалась, а, как известно, энергетические показатели приема и передачи не равны; на малоэффективную антенну передавать значительно труднее, чем принимать. К тому же, у нас кроме куликовки, было заземление, а у Ярослава не было. Но самое главное, передачу с лодки неплохо принимали и другие радиолюбители районного масштаба, некоторые даже не верили, что станция мобильная и работает на пятиметровый удочный телескоп. Нас же, кроме наших товарищей, практически никто не принимал, а мы всех корреспондентов слышали нормально.



В общем, слушали-слушали, а потом у Виталия взыграло самолюбие и он таки решил распутать, запутавшуюся при подъеме проволочную антенну. Антенна была свернута колечками, а когда ее поднимали со дна, размоталась и, в итоге, запуталась. Поэтому мы и работали на куликовку, так как резать провод не хотелось, а подключить «черте что» боялись, дабы не сжечь выходной транзистор радиостанции. Распутывали мы ее целый час, пока не получился длинный луч, приблизительно 74 метра. Получится-то, он получился, но валялся на траве, и растянуть его было некуда. Тогда я предложил натянуть антенну на стоящее неподалеку, около 100 метров, засохшее дерево. Дерево находилось в воде, точнее на затопленном камышовом островке, несколько левее от места нашей стоянки. И если пройти вдоль берега влево, то до него будет метров тридцать, а прямо от лагеря не меньше ста, что нас вполне устраивало. Оставалось только решить, кто же поплывет ее вешать.

- Ну, раз тебе так не терпится провести QSO, то тебе и провод в руки! – лукаво предложил я Виталию и начал усиленно драить песком закопченный чайник.

Виталя, сначала было, посмотрел на перешнуровующего кроссовок Петьку, а потом на замазанный остатками супа котелок, и лежащие в нем, немытые тарелки. И, видимо поняв, что я занят очень важным делом, а Петьке, естественно, доверять подобную операцию, совершенно противопоказано, тихо вздохнул, смотал провод и поплыл к дереву.



Минут через двадцать, он вернулся, с проволочным концом в руке. Тогда я, взял капроновую веревку и влез на самый высокий, на территории лагеря, клен. Потом Виталий, отсчитав метров пятнадцать от конца антенны, сделал небольшую петельку, за которую и зацепил спущенную мной с дерева, веревку. Я веревку подтянул, и получилась традиционная, Г-образная антенна, 10-13 метров в высоту и 60 в длину.



Когда антенну подключили к радиостанции, наши друзья находились не более километра от острова. Виталий сразу начал вызывать на общий вызов и первым ему ответил, естественно, Ярослав. Слышимость, конечно, была громобойная. Выяснилось, что они, в данное время, не плывут, а отдыхают, решив немного перекусить на каком-то островке. Пожелав приятного аппетита, Виталий предупредил, что бы они, не наедались от пуза, так как Валера, т.е. я, уже взял большую сковородку и собирается «профессионально», с лучком и чесночком, нажарить картошечки, в честь приезда долгожданных «спасительных» гостей. А шашлыков не будет, они утонули. Ребята ответили, что не беда, они об этом знают, так как Петька, когда его спросили, что же утонуло конкретно, первым делом уведомил, что утонули его любимые, долгожданные шашлыки. Так что они, как раз, замочили «аварийный запас» и везут их в бидончике, вместе с «железяками».

- А-а-а шашлычки мои-и, шашлычки! – радостно запел Петька, услышав это, затем подорвался, и стал возбужденно бегать у костра, без надобности подбрасывая дрова.

Это привело к тому, что поставленная на специальную решетку в костре, сковородка, начала перегреваться и дымить, поэтому налитое в картофель подсолнечное масло – пыхнуло и загорелось.



- Тормоз!!! Ну и тормоз! – неистово заорал Виталя, увидев первым, как поставленная было на жар картошка, пылает и трещит, выстреливая со сковородки.

Причем добраться до огнедышащей сковороды, рискуя получить ожог, оказалось весьма нелегким делом. Тогда я, набросив лежащее в будке одеяло, полез в огонь, потому что, считал себя виноватым, раз отвлекся и не усмотрел. Короче, быстро выхватил горящую картошку и сразу вывалил ее в рядом стоящий котел, а затем, плотно накрыл крышкой и одеялом. В общем, картошка потом получилась, правда, несколько подгоревшая и не такая вкусная, как предполагалось.



Наше, опять упавшее настроение, восстановилось только по прибытию друзей. Словно корабль-призрак, тихо появилась в озере, выплывая из поросшей камышом протоки, большая надувная лодка, загруженная до самых краев сумками и ящиками, с гордо возвышающемся пятиметровым телескопом, на вершине которого, красовался, играя по ветру, импровизированный флаг. Флаг мы заприметили издалека, и, достав с Виталиного рюкзака хороший военный бинокль, принялись рассматривать его по очереди.



Флаг нарисовал, по просьбе Ярослава, его старший брат, который увлекался живописью и любил порисовать на досуге всякие абстрактные вещи. Ярослав же, решив не утруждать себя объяснениями, а заодно не забивать голову брата техническими подробностями, кратко описал цель экспедиции и попросил его изобразить с юмором что-нибудь по теме. Когда же до подплывающей лодки оставалось не более десяти метров, мы рассмотрели творение во «всей его красе» - на светло-зеленом, слегка камуфлированном фоне, большими темно-синими буквами, сверху, имелась надпись: «НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКАЯ РАДИОЛЮБИТЕЛЬСКАЯ ВОЕННО-АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ»; а снизу красовался белоснежно-белый череп, в черной немецкой каске, с традиционно перекрещенными, но не костями, а киркой и лопатой.



На наш шутливый вопрос «Откуда такая крутизна?», Ярослав рассказал, что когда первый раз увидел рисунок, то целую минуту думал, что же ответить, ожидающему оценки, брату.

- Слушай, Костя, красиво нарисовано, но знаешь, как-то сильно броско, прямо-таки милитаризм какой-то.

- Ну, а вы что, на раскопки собираетесь, или бабочек ловить? Или, может, это у меня вся шифоньерка ржавым хламом завалена? И это я слышу от человека, который за какой-то старый немецкий значок отдал хороший магнитофон!

С магнитофоном Ярослава доставали все родственники и лишний раз про это слушать, он не хотел. И, немного с раздражением, продолжил:

- Это ты, Костя, что называется, спутал «гришнэ з правэдным», такую серьезную надпись, и такой прикольный рисунок, вместе слепил. Надо или надпись упростить, или рисунок упразднить.

- Да ладно! Скажи лучше, что вы просто комплексуете, боитесь лишний раз внимание привлечь!

- Хорошо, давай сюда свой крутой флаг. Будем рыбакам мозги парить.



Я, в общем, так и не понял, что имел в виду Ярослав, собираясь «рыбакам мозги парить» и предложил заканчивать болтать, а лучше побыстрее разгрузить, такую, очень долгожданную, лодку.



Первым делом выгрузили сумки, ящики и мешок, а затем, доставшийся страшно детективным путем у родственников Ярослава, еще один аккумулятор. Но, не буду отбивать хлеб у Остапа Бендера, раскрывая многочисленные относительно честные способы добычи дорогих аккумуляторов у бедных родственников. Аккумулятор стоял на деревянной перекладине поперек лодки, и транспортировать его как-либо иначе, ребята не решились, рискуя прорвать нежное резиновое дно. Поэтому его, величественно, словно царя на троне, Виталий и я понесли в лагерь, осторожно взявшись за края деревянной перекладины.



- Ух, клево тут у вас! – произнес Генка, разминая затекшие ноги на берегу. – Жаль, не могу остаться. А то я побродил бы по чащам, в поисках военных, так сказать, сокровищ!

- Да-а, вот сидишь ты, Гена, дома, а все наши радиолюбители по озерам разбежались, сокровища ищут! – продолжил я, вспомнив известное произведение и хитро поглядывая на Виталия с Ярославом.

- Заметьте, свои сокровища, свои! – подыграл Виталя далее.

- Нет, не свои! – не сдавался я, цитируя произведение.

- Как это не свои? А чьи же? Кто нашел место? – продолжал Виталий, наблюдая как Генка, спокойно жующий бутерброд, вдруг закашлялся, слегка поперхнувшись со смеху.

- Национализированные! – гордо произнес я, умело копируя отца Федора.

Тут Виталий, уже и сам едва сдерживаясь чтобы не рассмеяться, спросил:

- Так может ты, Валера, еще и комсомолец?

- Да ну вас, дураки! Дайте же человеку прожевать спокойно! – прервал наш импровизированный спектакль Генка, в очередной раз подавившись бутербродом. Устроили тут Гамлета, понимаешь! А ведь человек пять часов веслами вкалывал, без крошки во рту подвиг совершил, по спортивному ориентированию среди этих дурацких проток, в которых сам черт сломает ногу, а не то, что нормальный радиолюбитель проплывет! – Чаво ржете? – не унимался Генка, видя что все смеются, с интересом наблюдая, как он пытается восстановить упавший маслом вниз свой недоеденный бутерброд.

- Слышь, Валера, давай мне новый бутерброд. Засмешили, блин, человека и довольны. Ну, ничего. Вот я посмеюсь, сидя дома на диване и спокойно наблюдая по телеку, как вы тут будете лазить с телекамерой по чащобам, и кормить комаров, в поисках своей, вероятно не существующей, землянки!

- Так ты же, только что жалел, что не сможешь кормить комаров вместе с нами. Завидуешь нам Генка. А я тебе говорил, решай свои дела быстрее, тогда и отдыхали бы вместе, – сказал Виталя, - а так, максимум что мы сможем для тебя сделать, правда, если получится – это включить телепередатчик и показать самое интересное по ходу поисков и раскопок.

- Да, Виталя, тебе хорошо, - мечтательно отметил Генка, - вот найдешь что-нибудь редкостное и если захочешь, выгодно реализуешь, к примеру поменявшись с Васькой на его крутую шашку.



Действительно, Васькина шашка являлась общей мечтой всех коллекционеров «ржавого хлама». Во время, когда Виталий с усердием очищал от ржавчины очередной кусок железа, совершенно непригодного, как и все остальные находки к чему-либо, везучий Васька натирал до блеска практически не ржавую, боевую полнофункциональную шашку. Ее он раскопал, в достаточно далеком от поселка Андреевском сосновом бору, где благодаря песчаному грунту, она прекрасно и сохранилась, пролежав 50 лет на двухметровой глубине. А все наши колекционеры-пацаны постоянно обменивались своими, музейными железяками, и чрезвычайно выгодной сделкой было бы, поменять свою находку на Васькину шашку. Но, пока всем попадался, по большему счету, только ржавый металл, бывшего некогда грозным, оружия…



Вдоволь нашутившись и насмеявшись соответственно, решили все же, заняться делом. Начали с планирования дальнейших действий. Итак, на ближайшее время, было решено: первое – настроить телевизионную аппаратуру, пока Гена находится на острове; второе – также совместно починить нашу другую «НЕДРУ»; третье – если останется время, достать утонувшие аккумулятор и трансивер, используя надувную лодку, так как в противном случае, нам придется строить плот.



Пока разбирали сумки, извлекая всяческие кабеля и провода, Ярослав рассказал про бушующие в соседних областях грозы, предупредив, что слышал прогноз, согласно которому гроза приближается и к нам, так что наша клееночная будка – не самое надежное убежище. Гроза наделала много бед, самыми серьезными из которых являются сломанные и поваленные ураганом деревья. Мы же рассчитывали построить вместо клееночной будки, хороший шалаш, из небольших стволов орешника и молодых кленов, а стены внутри защитить камышом, привязанного проволокой к этим стволам. Крышу также планировалось соорудить из камышей, предварительно накрыв сооружение клеенкой. Прослушав подробную лекцию о конструкции шалаша, Ярослав согласился, что это действительно достаточно надежная конструкция, но только когда речь идет о дожде, а нам, возможно, придется встретить сильную грозу с ураганным ветром, чьи шквальные порывы, способны сломать и вывернуть с корнем, не только сухие деревья. Вспомнив о вчерашнем дожде, мы поблагодарили Судьбу, за спокойный ровный дождик, под стук капель которого, приятно было засыпать в теплой клееночной будке.



Слова Ярослава, вызвали у меня тревогу, поэтому я предложил отложить на сегодня, запланированное ныряние, и, проверив аппаратуру, отпустить Гену домой; самим же начать строить шалаш, предварительно срубив несколько сухих деревьев находящихся неподалеку и представляющих, в случае сильного ветра, серьезную опасность. Конечно, заманчиво попытаться достать аккумулятор, обвязав его веревкой и поднимая со дна, находясь при этом в лодке; а что, если потом, начнется ураган и кого-нибудь придавит упавшим сухим деревом? Короче, решили с этим не шутить и хотя, можно было, удобно расположившись на прибрежной травке, расслабиться и позагорать, благо комары на солнце не кусали, мы, все же решили с этим вопросом не откладывать, даже, невзирая на объективно солнечную погоду. В общем, быстренько убедившись, что телевизионный передатчик вполне функционирует, решили отправить Геннадия домой, тем более что наша вторая «НЕДРА» - нормально заработала, видимо, хорошенько просохла. Генка сначала отпирался, хотел помочь нам пилить деревья, но Ярослав убедил его, рассчитав, что плыть ему, даже налегке, выходит не менее трех часов, а за это время может произойти все что угодно, и если не повезет с грозой, то он также рискует получить упавшим деревом, курсируя среди узких проток.



Предварительно установив «НЕДРЫ» на 28.600, обоюдно договорившись не болтать без необходимости, дабы сэкономить время, попрощались с Геннадием, отправив его плыть домой и, решив, если все будет нормально, вечером связаться. Далее занялись делом. Я взял пилу и вручил Петьке конец толстого капронового каната, поручив ему, взобраться на дерево и привязать как можно выше, чтобы направлять спиленное дерево при падении.



Виталий, тем временем, полез на следующее сухое дерево, а Ярославу поручил принести топор, который Петька, как всегда беспечно, оставил торчать в недорубленном дереве. Немного пройдя в нужном направлении, Ярослав увидел топор, действительно торчащий в практически на 90% срубленном стволе. Про себя отметив, что вот так усердно рубить и потом, когда все уже практически готово, бросить – додумается только дурак; он подошел к дереву и с силой потянул зажатый в расщелине топор. Дерево заскрипело и затрещало, но, все же, немного наклонившись, осталось стоять. Тогда Ярослав подумал, что хорошо бы, заставить Петьку доделать недоделанную им работу, но решил: нежели чем связываться с нерадивым Петькой, лучше сделать самому. И, размышляя, какие же бывают безответственные люди, отошел немного, стараясь облегчить несколько вспучивший живот, видимо от чрезмерного употребления недозрелых кислых яблок, во время следования лодки. Точно не знаю, но, похоже, что Ярослав имел повышенную кислотность желудка и нормальные спелые яблоки, казались ему по вкусу «никакие», как резина, поэтому он употреблял только кислующие недозрелые плоды.



В общем, присел Ярослав и начал тужиться, прилагая серьезные усилия, так как роящиеся вокруг полчища комаров, так и норовили искусать за «библейные» места. И как только он напрягся, совершая очередное усилие, за спиной, сначала негромко, послышался треск, а затем, с сильным хрустом и душераздирающим скрипом, прямо на него, рухнуло недорубленное дерево. Благо, Ярослав, расположился по нужде, на таком расстоянии, что упавший ствол его не придавил и не зашиб, а только задел, изрядно исцарапав.



Когда же Ярослав показался в лагере, злой и с топором в руках, то он, крепко сжимая топорище, сразу направился к Петьке, который привязал веревку и спускался с дерева. Петька, почти уже спустившийся, увидев выражение лица Ярослава и интуитивно почувствовавший наступивший час расплаты за очередную выходку, сразу ретировался, полезши вверх со скоростью дикой обезьяны. Ярослав молча подошел к дереву и принялся зло рубать, не реагируя на Петькины возмущения, крики и протесты. Мы с Виталием, сразу догадались в чем, собственно, дело, и едва сдерживая смех, молча, с напускным серьезным видом, смотрели, чтобы Ярослав и правда, не разрубил дерево больше чем надо. Спустя несколько минут, его ярость улеглась и он остановился, размышляя, что же делать дальше. Тогда я подошел и серьезным тоном предложил:

- А вот, Ярослав, смотри, какая еще пила есть! Зверь, а не пила! Этой пилою ты точно достанешь маленького зас…ца!

- Ничего себе маленький! – проговорил Ярослав, уже улыбаясь, видимо представив ситуацию со стороны. – А ну, тебя, Петька, к черту! Слезай уже, что с тебя, дурака, возьмешь!

- А я, еще, ничего и не дам! – радостно ответил Петька, спускаясь с дерева.



Ох, и насмеялись мы потом, когда Ярослав подробно рассказал о своих злоключениях! Отметили, что не только нам, но уже и ему, досталось от Петькиных проделок. А Ярослав, обрадовался, так как прибыл только на второй день, а не сразу, потому что Петька, действительно, завидный тормоз. Я же, в свою очередь, выдвинул предположение, что если бы родился Петька на десяток годов пораньше и подался в политику, то из него бы вышел, что ни на есть отличный, тормоз перестройки.



Наступил теплый летний вечер, комаров прибавилось, поэтому мы разожгли большой красивый костер, используя ветки спиленных деревьев. Незаметно быстро пролетело время, и величественное оранжевое солнце, разукрасив горизонт нежными розовыми облаками, плавно опускалось. Легкий ветерок, бывший днем, также поутих; природа, словно замерла, предвкушая отдохнуть после дневного зноя в вечерней влаге озер. Виталий сколотил аккуратненький помост, для удобного входа в воду и все искупались в теплой сверху, но прохладной снизу, воде, которая к вечеру, медленно остывая, наполняла воздух сильным запахом водорослей и ряски. Искупавшись в озере, каждый нашел занятие по вкусу, используя этот короткий часок, перед сумерками, когда, уединившись и отдыхая от постоянного совместного общения днем, погрузиться в себя, пребывая в лоне природы; открыть ей свое сердце, наполнив чувства всевозрастающим восторгом бытия; открыть сознание – успокоив ум, который по привычке скачет, среди множества мыслей, или выстраивая их четким планом, или просто прокручивая в голове, словно заевшую пластинку. И ничто так не ограничивает человека, его сознание, как узкое, однобокое, замкнутое в своем «маленьком я», мышление. Созерцая прекрасный вид, освободившись от дневной суеты и всевозможных бытовых идей, начинаешь ощущать безграничность пространства и Величие Творения, в котором как пылинка в бесконечности, растворяются все наши человеческие достижения…



Когда на лагерь опустилась темнота, из громкоговорителя работающей на дежурном приеме «НЕДРЫ», послышался, перекрывая звонкое стрекотание сверчков и пение ночных птиц, голос нашего товарища Шурика, который пришел до Генки для проведения сеанса телевизионной связи и связи вообще, а его трансивер, как известно, был похищен. Шурик рассказал, что Генка добрался нормально, сейчас готовит телепередатчик и нас просит подготовиться. Я ответил, что у нас, в принципе, все уже готово, осталось, только, подать питание на телекамеру; передатчик сейчас передает клеточки и микрофон работает, так что пусть послушают пение сверчков. Еще спустя минуту, Шурик сообщил: сигнал нормальный, чуть-чуть снежит, звук слышно хорошо – костер трещит, сверчки поют. Тогда мы включили телевизор и попросили их передать свой сигнал.



В качестве 57 мГц антенны, у нас использовался полуволновой диполь, направленный на поселок и расположенный горизонтально, чтобы уменьшить затухание, вносимое вертикально стоящими деревьями. Генка с Шуриком пользовались аналогичной антенной, только поднятой повыше. Правда, в гараже у Генки, находилась практически готовая трехэлементная конструкция из алюминиевых трубок, которую осталось, всего лишь, собрать и поднять, но времени на это пока не было.



Ярослав, для освещения лагеря, повесил, используя трехметровый ореховый шест, 10 ватную 12ти вольтовую лампочку. Этого вполне хватало для работы телевизионной камеры. Проверив качество сигнала собственного передатчика и, переключив на прием, приняли, вполне нормально, Шурика и Генку, которые, удобно расположившись на диване, лопали пельмени, макая их в сметану. Петька даже пожалел, сопоставив, что его кусают комары, а Шурик кусает Генкины пельмени, находясь у него в гостях. На это Шурик, поднеся смачный пельмень к объективу телекамеры, с юмором ответил, что «является заслуженным лауреатом по количеству полезных заслуг» перед нашим радиолюбительским товариществом, и до чего еще Петьке – как до «Киева рачки».



В общем, как выяснилось, наш 57 мГц видеотелефон, достаточно хорошо работал в базовом варианте на выносную антенну. Это придавало уверенности, что и в мобильном варианте, на куликовку, сигнал пропадать не должен, особенно если к тому времени, Генка, установит направленную антенну. Проведя такую интересную видеосвязь и продемонстрировав товарищам, в противовес их пельменям, нашу испеченную в углях, завернутую в фольге и с лучком, картошку; мы, обсудив планы на завтра, решили ложиться спать.



Проснувшись утром следующего дня, первым делом включили «НЕДРУ» и с тревогой обнаружили определенно усилившийся треск грозовых разрядов, причем на 10 метрах, а это, вполне понятно, не сулило нам ничего хорошего. Еще, спустя несколько часов, утреннее солнце затянуло плотной пеленой, а на горизонте появились, медленно приближаясь, темные преддождевые облака.

- Да-а, плохи дела… - невесело произнес я, поглядывая то в небо, то на товарищей.

И тут Виталия осенила, трудновыполнимая, но в случае удачи, вполне спасительная, мысль:

- Слушайте, пацаны, - задумчиво произнес Виталий, - похоже, к вечеру, если не раньше, собирается гроза или даже ураган, о котором ты, Ярослав, нам рассказывал; и, знаете, если с этих довольно высоких кленов, нам на головы будут падать сломанные ветки – это плохо; но я еще больше опасаюсь, как бы какой-нибудь из них, не рухнул на шалаш, расквасив нас в нем, словно тараканов в банке. Я думаю, укрываться в шалаше, совсем небезопасно. Но время у нас, похоже, имеется. Короче, предлагаю: не откладывая, приготовить оборудование и снарядить экспедицию в глубь острова; остров небольшой, я знаю конфигурацию, поэтому найти обнаруженную мною, зимой, землянку - займет от силы, пару часов. Сложность, только, пробираться сквозь чащобы, но хорошо представляя нужное направление, мы сможем добраться до места достаточно быстро. Копать четверым – дело нехитрое, и, в случае удачи, получим достаточно надежное убежище, которое не проломит ни одно упавшее дерево. – Да, риск, конечно, есть, но в принципе, много не потеряем: если не повезет, сможем достаточно быстро вернуться назад по прорубленной тропе, а если повезет, то перетащим в землянку остальные причиндалы. – Ну, что?



Немного поразмыслив, все согласились, что план действительно хороший, по крайней мере, отрыть вход заброшенной землянки – дело гораздо более быстрое, нежели чем выкапывать свою собственную. А в шалаше, правда небезопасно.



Обворовывать нас, в такой глуши, пожалуй некому, поэтому, оставив не нужные в экспедиции вещи, начали собирать нужные и вообще, экипироваться. Основной нашей экипировкой являлись инструменты (три лопаты, топор, длинный тесак, короткий тесак, небольшая кирка, пила), рюкзак с провизией, две радиостанции, телевизионный передатчик с малогабаритной телекамерой и дополнительные походные антенны.

- Так, Петька, - сказал Виталя, - будешь тащить наши глаза, так что одевай фуфайку.

- Не буду я, одевать фуфайку! – отпирался Петька.

- Одевай, одевай! То, ничего, что жарко, зато комары не покусают.

- Меня и в афганке не покусают, зачем мне летом эта дурацкая фуфайка!

- Дурень, я тебе говорю, что будешь телепередатчик тащить, поэтому и нужна фуфайка, иначе тебе так лямками плечи так надавит (корпус с Р-109, с аккумуляторами), что и спать потом не сможешь, во всяком случае, мало не покажется.

- А-а-а, так бы сразу и сказал, что тяжелятина.

- А ты думал здесь на солнышке «прохлаждаться» и шашлыки лопать? Не забывай, у нас еще трансивер на дне, и аккумулятор тоже.

- Да понял, я, понял! Давайте свою фуфайку. Хотя и мои очки там тоже.



Ну, веди нас, Сусанин, герой! – торжественно произнес Ярослав, обращаясь к Виталию, когда все было готово. И экспедиция двинулась в путь, на поиски военных «сокровищ» и убежища одновременно. Впереди шел Виталя, указывая направление и прорубливая длинным тесаком себе дорогу в труднопроходимых местах. Труднопроходимые места начинались сразу же, так как с нашей, южной стороны островка, о чем я уже упоминал, кленово-ореховый подлесок был сплошь переплетен лианами дикого винограда. Их Виталий рубал, продираясь сквозь заросли и поднимая полчища злых и кусачих лесных комаров. За ним следовал я, дорубливая коротким тесаком кленовые ветки и мешающие движению кусты. Попутно оперировал на «НЕДРЕ», находящейся в переброшенной через плечо, противогазной сумке. Я говорил с Шуриком, оставаясь на связи, если транслируемый нами телевизионный сигнал, срывался, как только носимый Петькой передатчик, оказывался в неблагоприятных местах по пути следования в лесу. «Недра» работала на куликовку, связь вполне удовлетворительная, диапазон – 10 метров, расстояние – около 8-10 км. Генка и Шурик встали рано утром, даже раньше, чем мы, и успели установить направленную трехэлементную антенну на 57 мГц. Поэтому, сейчас, Шурик дежурил на десятке, информируя обо всем, и поддерживая дух экспедиции сообщениями о прогнозе погоды, с Харьковского радио и информацией, полученной от знакомых операторов гражданского диапазона; а также давая RS и всевозможные прикольные советы. И хотя, нам было не до шуток, мы часто посмеивались, прослушав очередную реплику Шурика.



Генка же, с самым серьезным видом, пытался записать на видеомагнитофон, транслируемый нами, «исторический» маршрут следования по острову в поисках землянки. Но записать наши спины или потные, искусанные комарами, лица, мелькающие в сплошных кустах, ветках, виноградных лианах и прочих зарослях; ему не давали частые срывы синхронизации телепередатчика, работающего на куликовку. Передатчик нес за плечами, используя стандартную схему ношения ранцевых радиостанций, замыкающий Петька. Как я говорил, он смонтирован в корпусе от Р-109м и являлся не менее тяжелым, чем сама стодевятка. В общем, за плечами у Петьки располагался телепередатчик с торчащей 1.5 м куликовкой и чуть пониже груди закреплена черно-белая телекамера, с помощью самодельных кожаных ремней: один обвязывался вокруг туловища, другой надевался на шею, словно хомут. Камера была зачехлена в чехол, сшитый со срезанных голенищ старых женских сапог.



Перед Петькой, после меня, следовал Ярослав, несший большой тяжелый рюкзак с провизией и аналогичную «НЕДРУ», свернутую в противогазной сумке, а также связанные воедино, три лопаты, кирку и зачехленную пилу, переброшенные словно ружье, через другое плечо.



Можно, конечно, прогуливаться в парке и представлять, что обойти небольшой островок в поисках нужного места, не представляет особого труда, но, это справедливо не в нашем случае. Мы же, целый час пробирались по чащам, пока резко не вынырнули, из зеленого плена, на противоположной части острова. Тогда Виталий объяснил, что всему виною наша лень, так как, стараясь облегчить себе путь, продвигались по середине острова, где деревья повыше, солнца поменьше, соответственно подлесок пореже – меньше кустов и практически полное отсутствие переплетенных виноградных лиан, что естественно значительно ускоряло продвижение; вот и пропустили интересующее нас место. Потом, несколько возвратившись по прорубленной тропе, стали курсировать вдоль западной части острова и, приблизительно, еще через час, увидели старый дуб, около которого, по приметам, должна находиться искомая нами землянка.



Действительно, в 5-6 метрах от дерева, она и находилась, что было хорошо заметно по метровому пригорку, полностью заросшему дикой ежевикой и травою. Виталий сразу кинулся высматривать ржавую трубу. А когда, действительно увидел кусок ржавой, с обломленными краями, трубы, торчавшей из-под земли сантиметров на тридцать – замер; затем, радостно воткнув в землю тесак, торжественно произнес: «Вот он, секретный блиндаж!». Причем, сделал это с таким величественным видом, будто вся цель его жизни теперь достигнута.



- Ну, это конечно не блиндаж, - сказал я, - а обыкновенная землянка, скорее всего партизанская, правда, сделана, похоже, вполне добротно.

- Ему все, что не рухнуло, кажется блиндажом и к тому же секретным, – поддержал меня, не такой эмоциональный Ярослав, - хотя, действительно, выглядит заманчиво – добавил он, разглядывая торчащую трубу.

- Ох, хорошо, доперлись, наконец! – произнес Петька, сбрасывая ненавистные ему, лямки телепередатчика. - Лучше б я, сидел дома – продолжал он, отстегивая телекамеру.

- Дома сидеть поздно уже, - проговорил Виталий, радостно развязывая лопаты, - но сидение в землянке я вам гарантирую.

- Ты, прямо как Остап Бендер, который гарантировал бессмертие Кисе Воробьянинову, перед тем как нарисовать картину сеятеля, разбрасывающего облигации выигрышного займа – пошутил я.

- И что, его потом побили? – спросил Петька.

- Кого?

- Кису Воробьяниного.

- Кису? – Темнота ты Петька, читаешь свои примитивные газетки, а классику жанра не знаешь, хотя бы фильм посмотрел. Хорошо, что мы их уже спалили. Вот если Ярослав начитанный, так оно сразу и видно, видал, какой он аккумулятор у родственников выдурил?! То-то же. Учись студент!



Затем мы вооружились лопатами и хотели уже приступить раскапывать заваленный вход, но Виталий остановил нас, достав металлоискатель. Надо отметить, что он являлся весьма опытным в этом деле, и имел много грамот за своевременное оповещение об опасных находках. Насколько я помню, по его уведомлению, из Копанского леса, два или три раза выезжала машина саперов, вывозя неразорвавшиеся крылатки и даже ящик со снарядами; за это Виталия в школе наградили грамотой, но дома, отчим отстегал ремнем.



Не обнаружив металлоискателем подозрительных предметов, начали копать, проверяя через каждые 70-80 см. Наконец, показался проем, копать стали интенсивнее, разбрасывая песок вперемешку с гнилой древесиной: возможно, это была дверь или деревянный щиток, закрывающий вход. За ходом процесса, захватывающе наблюдали, через включенный телевизионный передатчик, Генка и Шурик, периодически комментируя на «НЕДРЕ»; иногда Петька, которому копать не доверили, а поручили оперировать, чему и был он очень рад, переключал его на прием; тогда мы, отложив лопаты, отдыхали, рассматривая веселые лица товарищей в походный телевизор «Електроника», который транспортировался в рюкзаке вместе с продуктами. Благодаря направленной 57 мГц антенне, у Генки, связь на месте была удовлетворительная – немного снежило изображение и слегка шипел звук. Правда, сильно начали мешать, постоянно усиливающиеся грозовые разряды, с шипением хлопая в динамике, они срывали синхронизацию ТВ изображения. У нас использовалась куликовка, а у друзей антенна была лучше и выше, поэтому разряды у них проявлялись сильнее. Генка не мог толком записать сигнал, потому что при срыве, на несколько секунд, синхронизации, в видеомагнитофоне нарушалось слежение (типа автотрекинга, только на запись, по импульсам видеосигнала), и при последующем воспроизведении звук «плавал», а изображение превращалось «в кашу».



Но вот, после получасового труда, мы, наконец, отрыли заваленный вход. Отверстие получилось достаточное, чтобы в него пролез даже несколько толстый человек. Тогда, оставив Ярослава извне, мы все по очереди, друг за другом, осторожно проникли во внутрь, не включая фонарь сразу и дав глазам привыкнуть к полумраку. Увидели довольно большую длинную нишу, сверху – ржавые перекладины из толстых труб, вперемешку с черной трухлявой древесиной; по бокам – стены, из меньшего количества труб, в основном из бревен, таких же черных, но менее трухлявых, чем на потолке. Местами, как на потолке, так и на стенах, бревна прогнили основательно: из дыр периодически насыпался песок, поэтому пол, особенно у входа, был засыпан, приблизительно на пол метра.



Осмотревшись и немного привыкнув, шагнули пару метров вглубь, включив карманный фонарик. Сначала Виталий посветил в глубину: мы увидели стенку на отдалении пяти метров от нас; вдоль стен, и справа, и слева, виднелись деревянные нары, прогнившие и завалившиеся. Далее, Виталий направил луч вниз и начал медленно перемещать световое пятно по засыпанному песком полу. И тут нашему взору стал виден грудной темно-серый костяк, наполовину присыпанный песком, а также каска, похоже, немецкая. Мы замерли, а Виталий присел и стал аккуратно разгребать руками. Немного разгреб и вытащил каску, из которой вывалился на песок, почерневший человеческий череп.



- Так это ж мертвый солдат! – вскрикнул Петька, толи от волнения, толи испугавшись.

- А ты, что, рассчитывал здесь увидеть живого епископа?! – ответил я словами капитана Флинта, исходя из Петькиной интонации и чтобы немного развеять напряженку, хотя сам изрядно волновался. – Тут, Петька, мертвого уже ничего нет, - убеждал я, так как нам здесь еще придется ночевать, - это просто кости, они не могут быть ни мертвые, ни живые. Понял?

- Я знаю, но ночевать здесь, мне не хочется.

- Я так и знал, что ты, Петька, трусишь.

- Нет, мне просто неприятно.

- А мне, что, приятно?

- А мне нормально, клевая каска, немецкая и не ржавая. И череп тоже редкостный, не каждый день находишь – сказал Виталий, увлеченный находками.

- Ладно, Петька, вылезай и смотри там, не топчись, чтобы на головы нам чего-нибудь не отвалилось, а мы лучше с Ярославом дальше посмотрим.





Дальше мы отрыли ржавый немецкий автомат, без магазина и покореженным дулом; какой-то военный нож; немецкую винтовку, без затвора и приклада; потресканый и ломкий военный ремень; коррозийный алюминиевый котелок, несколько необычной конструкции; сапоги; немецкие значки; какие-то черные лохмотья и прочая мелочь, которую всегда находишь, участвуя в подобных мероприятиях.



Но, надвигалась гроза и нам некогда было изучать находки. Первым делом навели порядок, раскопав вход до нормальных размеров и выбросив наружу песок, мусор, гнилую древесину. Ярослав почистил от песка ржавую бочкообразную печку-теплушку, отбив обухом топора приржавевшую дверцу. Но использовать ее не удалось, так как забитая труба, не смотря на его усилия, не пробивалась, видимо, там все спрессовалось, за много лет. Потом я попросил Ярослава с Петькой, не откладывая, пробраться по прорубленной тропинке в лагерь и принести от туда нужные недостающие для ночевки вещи, на всякий случай, припрятав остальные в полиэтиленовых мешках. Также пусть вытянет клеенку-тент из-под шалаша и вообще, желательно перетащить побольше.



Пока они ходили, мы с Виталием, нарубили орешника (ровные длинные стволы, диаметром с кулак) и, используя прихваченные заранее гвозди, соорудили две лавки-лежанки 2 метра в длину и 1 в ширину. Потом сколотили простую бревенчатую дверь, обтянув ее брезентом, которой закрывали вход, прислонив к отверстию и подперши бревном изнутри. В землянке было сыровато, поэтому Виталий, прокурил ее дымом, распалив небольшой костер у входа. Тем временем вернулись наши товарищи, и мы быстренько расстелили тент над землянкой, прямо на траву, набросав сверху песка и рубленых веток, чтобы не сдуло ветром.



Вечерело, а небо, и так затянутое пеленою, начинало наливаться на горизонте, длинной свинцовой полоской и уже слышались раскаты грома, гулкие и тревожные. Последний раз переговорив с друзьями, решили аппаратуру больше не включать, а связаться только после грозы, если будет еще не сильно поздно. Узнали, что у них ветер, который усиливается, и накрапает дождь. Мы оперативно нагрели на костре чайник и, осмотревшись нечего ли не забыто, юркнули в землянку, оставив открытый вход. Снаружи почернело все небо, а там, где наблюдалась свинцовая полоса, уже сверкали молнии, озаряя горизонт малиновым светом. Резко налетел ветер, и дуб стоящий неподалеку, протяжно заскрипел, изгибаясь под его порывами; клены, захлопали широкими листьями, словно глохнувший двигатель в выхлопную трубу. Затем раздался треск обламываемых сухих веток и хруст не выдержавших сильного напора верхушек.



- Давай закроем вход – шепотом предложил Петька.

- Подожди, успеем – ответил Ярослав.

- Да, лучше еще посмотрим – согласился я.

- Видимо, у художников хорошая интуиция – почему-то промолвил Ярослав, задумчиво поглядывая, сквозь открытый вход, в сторону, где мы спрятали череп и кости.

- Ты это, к чему?

- Это я про флаг, что брат нарисовал. Он нарисовал, а мы и нашли точно такое.

- Да-да, точно такое – с волнением подтвердил Петька. И каска и череп.

- И кирка, и лопата – с иронией произнес Виталя. Прямо мистика какая-то. В такую погоду нам как раз надо Бабу Ягу с метлой, или чертей со сковородками.

- А сковородки-то, зачем?

- Как зачем? Грешников жарить. Вот скажи, Петька, ты грешный? – продолжал шутить Виталий.

- А ты, грешный?

- Ну, хорошо, кто здесь самый грешный перед нашим коллективом? – не унимался Виталий, хитро прищурив глаза.

- А че, вы сразу на меня смотрите? – отпирался Петька.

- А на кого же, нам смотреть, может скелет внести? – выяснял Виталий, - смотри: кто утопил лодку? – раз, кто читал анекдоты? – два, кто поджег сковородку? – три, кто не дал Ярославу облегчиться? – четыре. Я уже не говорю обо всем остальном, что раньше было. Так что, Петька, черти твои.

- Ну, ладно шутить, надо уже действительно закрывать дверь, и интуиция – да, штука хорошая – сказал я. А тебе, брат больше ничего не говорил? – спросил я Ярослава, потом.

- Да нет, ничего – ответил Ярослав, пожимая плечами.



Виталий засветил подвешенную к перекладине лампочку, а мы, с Ярославом, плотно закрыли вход самодельной дверью, тщательно подоперши ее бревном от противоположной стенки, а снаружи началась гроза. Здоровенная, черная туча, разразилась проливным дождем, бешеным ветром и десятками молний. В лесу стоял треск расчленяемой древесины, моторошный скрип пригибаемых к земле деревьев, секущий листву шум дождя, с громкими и мощными раскатами грома. Слышны были гулкие удары падающих на землю, выворачиваемых с корнем, сухих и трухлявых, высоких и низких, больных и здоровых не выдержавших гнет стихии, деревьев.



Продолжение следует...

Часть первая

(приключения, романтика, юмор - с техническими деталями)
Написаный давно, воспоминания юности :)


Первый день на островке




Так вот, пока мы, радиолюбители, оживленно беседовали, подплывая к островку среди озер; Петька, троюродный брат Виталия, ковырял своим грязным пальцем, самодельный резиновый сосок нашей надувной лодки. Этот злощастный сосок, мы ремонтировали целых два дня, изрезав на куски старую автомобильную камеру и потратив целый тюбик специального резинового клея. Но так как никакой альтернативы ему не было, нам приходилось мучаться, обклеивая его все новыми слоями резины, пока он не стал выдерживать требуемое давление. И видимо, Петька, решив изучить столь необычную конструкцию соска, начал там щупать и ковыряться.

- А-а-а, трансивер!!! - кричал я.

- Аккумулятор, где аккумулятор?! - кричал Виталий.

- Очки мои, очки! - кричал Петька.

Когда мы находились примерно в семидесяти метрах от островка, сосок сначала зашипел, а потом раздался хлопок и выстрелил кусок резины у его основания. Петька вывалился за борт, Виталя кинулся к дыре и я тоже. Не выдержав перекоса, наша и без того тонущая лодка, сразу же перевернулась, вместе со всем радиолюбительским скарбом.

Но что произошло, то произошло - на поверхности озера плавала наша тряпичная экипировка (одеяла, фуфайки и прочая одежда), клеенка - тент, и некоторые еще не утонувшие сумки, а так же всякая мелочь. Все остальное оборудование: инструменты, хозяйская утварь (котелок, кружки, тарелки и пр.), антенный канатик и проволока, рыболовные снасти, тяжелые сумки, аккумулятор и трансивер - мгновенно утонуло. Но я все же успел спасти сумку с двумя переносными радиостанциями "Недра".

Эти радиостанции дал нам на время нашей, так называемой радиоэкспедиции выходного дня, а точнее просто рыбалки с трансивером, радиохулиган Генка. По спецификации они работали в районе 1.8 мГц и имели выходную мощность около 0.3 . 0.5 Вт. Но Генка, как всегда, их модифицировал и они смонтированные в корпусе несколько большего размера, обладали гораздо более универсальными, по сравнению с прежними фабричными параметрами.

Во-первых, они работали в двух диапазонах частот: на 160 метров . 3 канала (кварцы) и на 10 метров +/- 100 кГц (3 кварца с подстройкой). Правда, в руке такую радиостанцию держать было уже несколько неудобно и ее приходилось носить в противогазной сумке, используя внешнюю гарнитуру. В качестве переносной антенны, из сумки торчал 1,5 м штырь - куликовка. Дальность связи между радиостанциями достигала на 10 м - приблизительно 7 . 10 км в лесу и на 160 м на куликовку - 2- 3 км. Но, если подключить хотя бы к одной радиостанции, проволочную около 10-15 метров антенну, то можно смело связываться на 10 и более километров SSB.

В общем, пока Виталий с Петькой барахтались, вылавливая плавающие вещи, я усиленно плыл к островку, гребя одной рукой, а второй держал довольно нелегкую сумку с радиостанциями, стараясь как можно меньше макать ее в воду. Наконец мне удалось добраться до суши и, проваливаясь по колена в муляку, выбраться на берег. На берегу я бросил сумку в кусты, достал мощный охотничий нож и срубил ровный ореховый шест, трехметровой длинны, чтобы потом, подплыв к месту катастрофы, пометить его, воткнув в илистое дно. Тем временем, Виталя, подгонял к берегу плавающие сумки, а Петька-тормоз, барахтался на том же месте, дико вопя, что его что-то кусает, и он уже больше терпеть не в состоянии, и скоро утонет сам.

На что очень злой Виталя, выбравшись с сумками на берег, прокричал: - Плавай, плавай вредитель! - А если ты хочешь на берег, то плыви-ка лучше назад, потому что здесь, я тебя, сам утоплю! Но назад Петька поплыть не мог, так как до ближайшей суши, за исключением островка, не менее 150 метров, кроме того, он был виноват и естественно боялся Виталия, хотя и был с ним ровесник. И пока Виталий разбирал мокрые сумки, громко ругая нерадивого брата, я, с палкой, как можно быстрее, подплывал к страдающему Петьке. Подплывши к месту катастрофы, прикинул, по периодически идущим со дна пузырям, где именно должен находиться утонувший инструмент, трансивер и аккумулятор и, воткнув ореховый шест, поплыл назад, к острову, вместе с несчастным Петькой.

На берегу как только не ругали этого Петьку! Наш гнев поутих, лишь когда он снял для просушки свои мокрые штаны и мы увидели три жирные черные пиявки, из которых две присосались к правой ноге, а одна к левой; причем последняя, судя по ее размеру, успела высосать гораздо больше крови, чем первые две. Петька сразу запаниковал и хотел было ее немедленно вырвать, но тут подбежал Виталий и начал его пугать, что если он начнет тянуть пиявку, то она порвется, а кровососущая головка, скорее всего, останется под кожей, как у клеща. А я со своей стороны, подтвердил, что это не исключено, по крайней мере, клеща, мне никогда так просто вырвать не удавалось и самый лучший способ - это капнуть на него азотной кислотой для травления печатных плат. Но Петька радиолюбителем не являлся, и, следовательно, был совершенно далек от технологии изготовления этих плат, более того, услышав про кислоту, занервничал, ухватил пиявку рукой и что есть силы дернул, предварительно закрыв глаза.

Не знаю, может это совпадение, но пиявка действительно порвалась так, что один ее конец остался у Петьки в руке, а другой гораздо менее длинный, в ноге. И это еще не все. Так как пиявка уже напилась крови, то она, разорвавшись, заляпала ее всю Петькину ногу, из-за чего он имел довольно жутковатый вид. В общем, здесь нет ничего страшного, многих людей, особенно рыбаков во время ловли рыбы бреднем на озерах, часто кусают пиявки; известно даже, что их применяют и в лечебных целях. Но в нашем случае, удручающе шокирующий вид Петьки-тормоза, нагнетал крайне неприятные ассоциации, вызывая сильнейшие подозрения насчет того, что с увеличением количества лет, прожитых Петькой, резко увеличивается и его способность притягивать и производить самому всевозможные несчастья. Один только вид его заляпанной ноги, вызывал дрожь при мысли, что нам еще придется нырять за оборудованием, когда по злому стечению обстоятельств и благодаря Петьке, лодка утонула, видимо, как раз в пиявочном месте. Тем более что в этом районе озер мы как-то бывали и даже купались, соорудив небольшой помост для удобного входа в воду, и никакие пиявки нас не кусали.

Но, все же, через некоторое время эмоции улеглись и ситуация оказалась снова под контролем. У Виталия как раз прошла, накатившая было, волна жалости к страдающему от укусов пиявок брату, и он злорадно ухмыляясь, произнес:

- Ну что Петька, говорил я, что нечего тебе здесь делать?! Сидел бы себе дома и портил там что-нибудь. Нет, он поперся на озера! На рыбалку! И чем же это ты, интересно собирался тут рыбу ловить? А может, думаешь, что я такой дурак, что дам тебе свой телескоп, после того как ты им крысу ловил?! И Валера тебе ничего не даст, разве что пилу, бревна пилить или топор, дрова рубать!

- Не дам я ему никакую пилу! - сказал я, - что бы сломал еще! А вот топор дам, пусть дрова рубит, все равно больше никакого толку.

Надо сказать, что Петька-тормоз, имел свое прозвище, совершенно не просто так. Я и сейчас не прекращаю удивляться, как после всего того, что мы о нем знали, взяли его с собой. Сколько помню, еще с четвертого класса, где ни появлялся Петька, то обязательно произойдет что-то идиотское, или если ему в руки попадет какая-либо вещь, то он ее обязательно сломает. А самым ярким примером, из моих воспоминаний, является случай с запуском самодельной ракеты.

Это было давно, мы тогда с Виталием учились в классе четвертом или пятом, радио еще серьезно не занимались (разве что паяли простейшие приемники прямого усиления), а интересовались, как и всякие пацаны того возраста, различными пиротехническими экспериментами, собирали всевозможные пугачи, самопалы, "спичкострелы" и т. п., лишь бы стреляло и грохотало. Но вот однажды, овладел нашими умами, один очень интересный проект. Нашли мы в каком то журнале "Юный Техник" конструкцию самодельной ракеты. И, загоревшись идеей, тщательно изготавливали ее корпус по чертежам.

Когда же он был готов (это склеенная из нескольких слоев картона полуметровая гильза, со стабилизаторами - крыльями), сконструировали к нему специальный заряд. Это была легкая латунная трубка, около двадцати сантиметров длинной, со вставленным охотничьим патроном у основания. Патрон имел насквозь просверленный капсюль и в образовавшееся отверстие был вставлен нихромовый запал. Далее вся латунная трубка была напрессована порохом, серой со спичек и еще чем-то. Для запуска ракеты, предполагалось спрятаться за гаражом и подключить длинный десятиметровый провод, аккуратно наброшенный на контакты запала, к мотоциклетному аккумулятору.

Пока Виталий устанавливал на находящейся неподалеку (~10 метров) лавочке ракету, я аккуратно размотал провод и подтянул концы к стоящему в гараже аккумулятору. В общем, завел концы в гараж и бросил, а сам пошел к Витале помочь подключить их к запалу. Подключив, решили все перепроверить, начав слегка шевелить ракету и двигать, проверяя ее устойчивость и вертикальность установки. А тем временем, как вы уже, наверное, догадались, вокруг шнырял туда-сюда и постоянно мешал, Виталин троюродный брат Петька. Мы же, увлеченные процессом и предвкушая это чрезвычайно интересное зрелище запуска ракеты, как-то и не заметили, что надоедливо мешающий Петька, вдруг исчез. И вот, находясь приблизительно около метра от ракеты, услышали как она начала странно шипеть, а потом повалил густой дым и посыпались искры. Еще через секунду, ожившая ракета, выстрелив запалом и громко бахнув, стремительно ринулась в небо, оставляя за собой небольшой дымовой хвост, словно комета. Сказать что мы, извините за выражение, наделали в штаны - это, значит, не сказать ничего.

Потом Ярослав, наш товарищ, который в тот момент находился в гараже, рассказал нам ситуацию. Значит так: Петька-тормоз, постоянно крутился возле ракеты, безрезультатно пытаясь что ни будь сделать, схватить или потрогать. Но мы с Виталием не отходили от нее ни на шаг, ревностно следя, чтобы Петьке ничего не попадало в руки. Тогда Петька, видимо поняв, что ему тут более не перепадет ничего интересного, направился в гараж, в надежде найти там чего-нибудь. В гараже он сначала внимательно смотрел как Ярослав, манипулируя отверткой, пытается разобрать старый и давно не исправный мотоциклетный спидометр. Потом же начал давать советы и выпрашивать спидометр себе, заверяя Ярослава, что разберет его в два счета. Но хотя спидометр был и так неисправный, Ярослав не стал рисковать и ему ничего не дал. Разочаровавшись, Петька-тормоз, стал осматривать гараж на предмет чего-либо интересного. И тут его внимание привлекли концы, одиноко валявшиеся рядом со стоявшем на полу аккумулятором. Обрадованный Петька взял их в обе руки и, решил, что если есть концы, то они непременно должны быть куда-нибудь подключенными. Недолго думая, он поднес их к аккумулятору и стал периодически касаться клемм, наблюдая, как на них проскакивает небольшая искра. Ярослав, услышал щелчки, прекратил ковырять спидометр, повернулся, и зацепенел на мгновение, увидев, как Петька играется концами. Потом он подорвался, что бы остановить беду, но было уже поздно, так как спустя пару секунд раздался громкий выстрел взлетающей ракеты. Спасибо Судьбе, нам повезло, что никто не пострадал, так как последствия могли бы быть не предсказуемы.

И еще можно вспомнить очень много случаев подобного рода, среди которых были не только неприятные, а и весьма смешные. Короче, чудной какой-то, этот Петька. Ты ему говоришь, после очередного проишевствия . ?Ты тормоз!?, а он спокойно спрашивает - "А че???". Нам бы конечно, надежней было не брать его с собой, но здесь имелась некоторая проблема. Дело в том, что Петька жил не в поселке, а в Харькове, в поселок же он приезжал на лето, отдохнуть на каникулах, сначала после учебы в школе, потом в училище. А мама Виталия, часто его (Виталю) ругала, что мол, приехал брат отдыхать, из города, а вы его ни на речку, ни в лес, ни на рыбалку не берете. Поэтому приходилось брать.

Так вот, мы оказались на острове, в довольно неприятном положении. Кроме того, что потерпели катастрофу, лишились оборудования, и неизвестно еще заработает ли трансивер вообще, даже если его получится поднять сегодня. А если не заработают спасенные мною "Недры", тогда нас и вовсе, ждет "веселая" жизнь, почти как Робинзона Крузо. Потому, что ситуация получилась хотя и не смертельная, но довольно щекотливая.

Во первых, мы, отправились отдыхать приблизительно на неделю и, даже, при всем нашем желании, попасть домой без лодки будет довольно затруднительно. И не потому, что никто из нас не умел хорошо плавать, а потому, что мы находились в самой гуще труднодоступных речных плавней, откуда до ближайшей нормальной суши имелось расстояние около 6-7 км. Плавни эти, представляли лесную заболоченно- озерную зону, где все крупные озера соединялись между собой через более мелкие, а мелкие, в свою очередь, посредством болотных зарослей камыша. А там где не было камышей, находилось множество больших и маленьких островков, заросших густой лесной растительностью. Точнее: каждый островок, размерами от нескольких десятков, до нескольких сотен метров, представлял собой кусочек суши, изобилующий различными породами кленов, осин, береста, черемухи, а также немного дуба, с другими, менее распространенными породами деревьев в нашей местности. При этом он, являлся наглухо заросший густым, очень труднопроходимым кленово- орешниковым подлеском, зачастую спутанным зарослями лиан дикого винограда. Но через кленовый подлесок еще можно было пробраться, особенно имея при себе длинный самодельный тесак, изготовленный из косы, которым очень удобно разрубывать эти лианы. Правда, основное количество оплетенного диким виноградом подлеска, находилось в южной части острова, а в северной и того хуже: там, среди деревьев, произрастало много тернового кустарника, через который вообще не пролезть. Передвигаться по острову, хотя и с трудом, можно было, в основном по центру.

Конечно, теоретически возможно, переплывая от островка до островка, добраться когда-нибудь и до суши, правда, эдак, через два-три дня. Кроме того, не так-то просто при этом, придерживаться нужного направления, что бы не заблудиться в болотах. Иными словами, у нас имелось два реальных варианта: первый - подсушить "Недру", одну и вторую, а затем, связавшись с Генкой или с Ярославом, объяснить ситуацию и новый план соответственно; второй - сидеть и ждать, пока через пару дней, не дождавшись нас в эфире, они приплывут к нам сами как мы и договаривались. Тогда план был таков - мы втроем, Виталий, Петька и я, высаживаемся на остров с основным оборудованием. Далее не торопясь, так как время есть, разбиваем лагерь, приготовив все для относительно длительного (неделька-полторы) комфортного пребывания. Это, значит, строим шалаш, заготавливаем дрова, проверяем рыболовные снасти, а потом, выходим на связь; либо сразу на десятке, либо, если не получится, на 160м, натянув полноразмерную антенну. А, связавшись, уточняем, что еще надо привезти вместе с основным запасом провизии. Потому что, трансивер, как известно, мог работать на природе совсем не так как дома и возможно, понадобились бы, дополнительные детали и 12ти вольтовый паяльник. Но так как загружать и без того перегруженную лодку, ящиком с радиодеталями вовсе не хотелось, мы и решили взять только необходимое для обустройства лагеря. Основное количество продуктов, усилитель на ГУ-29, радиодетали на случай ремонта, плюс три мощные лопаты и металлоискатель, привезут с собой Ярослав и Генка. Далее, Ярослав оставался с нами, а Гена отправлялся назад, так как у него днем были свои дела, а свободен он только вечером.

Скажу, это теперь уже не секрет, увлекались мои друзья, особенно Виталий, еще со школы, различными военными раскопками. У него и так уже накопилась огромная коллекция всевозможного холодного и поржавевшего огнестрельного, естественно небоеспособного, оружия, времен Второй Мировой Войны. Он знал, так же и других коллекционеров подобного добра, и, в случае удачи, можно было выгодно реализовать очередную "музейную" находку. А в местах поселка, где проживали мои друзья, точнее в лесах, во время войны шли очень сильные бои, особенно в Копанском лесу. Но в Копанском лесу уже практически не оставалось чего-либо существенно интересного, тем более, что Виталий, облазил его вместе с друзьями, еще с начальных классов школы и надо отметить, школьный военный музей явно не испытывал недостатка в экспонатах. Конечно, Виталий и сам являлся страстным коллекционером (чего только стоили, здоровенное противотанковое ружье и целый, хотя и поржавевший, станковый пулемет), поэтому ясно, почему в школьный музей попадали не самые ценные экспонаты.

А в отличие от Копанского леса, озерно-болотистая местность, из-за своей труднодоступности, была в этом отношении исследована нами крайне мало. Только однажды зимой, Виталий не поленился и, изучая замерзшие озера, а также пользуясь относительно легкой, благодаря льду, доступности островков, зашел очень далеко вглубь плавней. Летом туда практически никто не заплывал, так как рыба ловилась достаточно хорошо и поближе, охота также, а вот заблудиться в бесчисленных протоках или напороться на подводную корягу, на малоизученных местах, можно было наверняка. Виталий же, заметил, явно перспективную, слегка заросшую камышом протоку, и если летом немного потрудиться, вырывая камыш, то можно всего за два- три часа добраться до достаточно большого подковообразного озера, где много крупной, не пуганной сетями рыбы. Почти в центре озера, и находился наш островок, приблизительно метров 500 длиной и 300 шириной, сплошь заросший деревьями и кустарником. И хотя, времени оставалось мало, так как начинало быстро темнеть, Виталя, все же решил его изучить, невзирая на сильную усталость. Домой же он пришел только поздней ночью, из-за чего дома произошел скандал. Но настроение у Виталия было очень хорошее и даже домашний скандал не смог его омрачить.

Правда, на следующий день у него начался грипп, вследствие чего он всю неделю провалялся в постели. Когда же здоровье стало улучшаться, мы пришли его проведать, и тут Виталий рассказал нам, что он, наверное, нашел на острове военный блиндаж. Мы, конечно, засомневались, но Виталий продолжал убеждать, утверждая, что если это и не блиндаж, то наверняка очень хорошая, видимо офицерская, землянка. А во внутрь проникнуть не удалось, потому как, все завалено землей и какими-то старыми деревьями, и вообще надо раскапывать, а зимой, в мороз, это крайне трудно. В отличие от Виталия и Ярослава, я, в общем, то не любитель подобных занятий, тем более зимой, спросил его, с чего это он, вообще взял, что там землянка. Виталий занервничал и сказал, что точно видел остаток толстой ржавой трубы, торчащей из-под земли. А в том глухом месте, просто так торчать ни будет никакая труба, значит, это может быть только землянка и если хорошенько покопать, то можно отрыть заваленный вход. Далее спорить я не стал, и правильно, так как спустя всего несколько дней, началась оттепель, поэтому отправиться копать было невозможно. Весной тоже не получалось, выбраться в такую, хоть и местную, но все же глушь; ведь что бы провести время с пользой, надо хорошенько подготовиться и остаться там, на несколько свободных дней, с ночевкой. А ночевать было холодно, да и собраться все на такое, относительно длительное время, не могли.

Потом возникла идея поехать на рыбалку и взять с собой трансивер, который правда, еще надо было собрать, и хотя я знал озеро, где рыба ловится очень хорошо (это, в основном, толстые полукилограммовые караси), мы решили, несколько усложнивши проект и основательно подготовившись, отправиться на поиски таинственной землянки, а за одно и неплохо отдохнуть, наслаждаясь прекрасной рыбной ловлей по утрам и слушая чистый, без QRMов, эфир по вечерам. Конечно, на какие-то особые связи не рассчитывали (у всех 4 категория), но рассказать друзьям и знакомым по эфиру, как мы здесь клево проводим время (ловим рыбу, варим уху, экспериментируем с антеннами и т. п.) - чрезвычайно заманчиво. А Виталию и Ярославу, скорее всего, еще заманчивее было, найти и раскопать военный блиндаж, добыв разнообразные музейные трофеи.

К военным штучкам питал определенную слабость и Генка, но поучаствовать в этом увлекательном проекте не имел возможности. Поэтому он, по плану, оказывал нам информационно-координирующую поддержку, держа в курсе событий. Тем более что для этой цели, он изготовил специально для нас, переносной телевизионный передатчик, а в качестве приемника, снабдил экспедицию специально переделанным 12ти вольтовым телевизором "Электроника". Доставить это интересное оборудование на островок, предполагалась вторым рейсом.

Телевизионный передатчик являлся нашей совместной разработкой. Схема не отличалась какой-либо особой сложностью, по сравнению с традиционными УКВ SSB передатчиками. Он работал на частоте 57 мГц, с кварцевой стабилизацией несущей ТВ сигнала. Задающий генератор возбуждался приблизительно на 19 мГц, с последующим умножением частоты до требуемого значения. Далее, сигнал несущей 57 мГц, поступал в двухтактный смеситель на 2х КП 350, на второй вход которого, через соответствующие цепи коррекции, подавался видеосигнал с небольшой черно- белой телекамеры (такого типа, как в метро, с возможностью питания от 12 вольт.), а при необходимости и с видеомагнитофона или со "Спектрума". Сформированный АМ телевизионный сигнал, через пятизвенный LC фильтр, выделяющий верхнюю боковую полосу ТВ сигнала и ослабляющий нижнюю, поступал на блок предварительного линейного усилителя, а затем на линейный усилитель мощности - КТ610 и КТ920 соответственно. Для формирования звукового сопровождения имелся LC генератор 6.5 мГц, модулированный по частоте звуковым НЧ сигналом. ЧМ сигнал 6.5 мГц, через буферный каскад, подавался на аналогичный двухтактный смеситель (КП350), на второй вход которого, поступал сигнал несущей 57 мГц с умножителя частоты. На выходе смесителя получался суммарный ЧМ сигнал равный 63.5 мГц и являющийся ТВ звуковым сопровождением, который, пройдя LC фильтр на 63.5 мГц, линейно усиливался до необходимого (1:10) уровня, и через дифференциальный ВЧ трансформатор подавался на базу КТ610 усилителя мощности. На выходе передатчик имел несложное согласующее устройство и индикатор мощности. От 12ти вольт, мощность в антенне достигала 2.7 - 3 Вт, чего вполне хватало для работы видеотелефона до 10 км на полуволновой диполь.

Конструктивно телевизионный передатчик, был смонтирован во влагонепроницаемом корпусе от радиостанции Р-105м, специально для походных условий. То есть, в случае непогоды, можно плотно закрыть лицевую панель и аккумуляторный отсек, специальными крышками с резиновой прокладкой. Для питания применялся набор относительно небольших, по сравнению с родными военными, герметичных щелочных аккумуляторов, общим напряжением 12.5 в и емкостью 8а. Сам аппарат потреблял ток около 1 ампера, а маленький телевизор "Электроника" - приблизительно 1.5 а. В общем, видеотелефон, передатчик и телевизионный приемник совместно, имели время непрерывной работы чуть более трех часов. Ну, а теперь вернемся к сути рассказа. Как видно, основные наши надежды были направлены к радиостанциям "Недра". А пока они, на всякий случай, подсыхали на солнышке, мы думали как бы лучше удалить оставшихся пиявок с Петькиной ноги. И тут я вспомнил, что у меня, как у любителя ловли поплавочной удочкой, должен находиться в кармане военного пиджака, небольшой пинцет, для удобного извлечения крючка со рта рыбы. Этот пинцет, кроме основного назначения, выполнял еще такие полезные функции, как удаление попавших под кожу заноз, и крючков зацепившихся за одежду. Вот и сейчас, осторожно манипулируя пинцетом, удалось аккуратно удалить оставшийся конец порванной пиявки, а также и двух целых; за что удрученный Петька остался весьма благодарен, так как Виталий, вообще предлагал для этой цели воспользоваться зажигалкой. Затем, плеснув из целлофанового кулька водой, обмыли ногу, пшикнув на последок тройным одеколоном, прихваченного для отпугивания комаров.

Еще спустя пол часа, решили, что уже подсохли "Недры" и, подключив куликовку, подали питание, клацнув переключателем. Приемник действительно заработал, а передатчик вел себя как-то ненормально, то работал, то нет. Решив разобраться с этим потом, взяли вторую радиостанцию, она вела себя вполне нормально, как на прием, так и на передачу. Установивши частоту на 28.600 мГц +/- 1кГц, начали, сильно волнуясь, вызывать Генку и Ярослава. Но, увы! В ответ динамик гарнитуры лишь мерно шумел и иногда потрескивал. Переключив на 1,8 мГц, отметили, что треск является ни чем иным, как дальними разрядами грозы.

- Ну вот, нам как раз грозы и не хватало! - произнес Виталий, с досадой отбросив гарнитуру. - Ну и че нам теперь делать? У нас-то и так одежда еще не высохла, и связаться не можем, а если даже мы и поднимем со дна сумку с проволокой, то на 160 метров в грозу нас никто слушать не будет, и на десятке пусто. И придется нам кукарекать аж до завтрашнего вечера!

- Подожди Виталя, не горячись, - ответил я. - Думаю, у нас еще есть время. Смотри, солнце нормально светит, туч не видно, а разряды летом и так все время хлопают. Подождем, тем более что до вечера еще далеко. А связаться успеем, главное "Недры" работают. Другое дело, связаться надо, в нашей ситуации, чем быстрее, тем лучше. Поэтому предлагаю план: пусть Петька, раз он покусанный пиявками, берет радиостанцию, залазит на этот клен и кричит на десятке, а мы будем нырять, пока есть силы.

- Да-а-а, план хорош, - протянул Виталя с иронией, только он был бы значительно лучшее, если б этот чертов Петька полез в озеро нырять, тем более ему терять нечего, раз он и так покусанный пиявками, как ты Валера говоришь. А я тогда, сам бы залез на клен и кричал, что есть силы, и не только в микрофон, в рупор, если бы он был, кричал; жаль только, кричи, не кричи, а черта с два, тебя кто ни будь, услышит на куликовку.

- Да нет, же! Говорю тебе, должно быть слышно! Я сам проверял недавно на рыбалке. Это было хотя и поближе, но слышно нормально, следовательно, и здесь, пусть и плохо, но должно быть слышно. А Генки дома, как и Ярослава, очень даже может и не быть, тем более в это время. Так что, пусть Петька периодически кричит, а мы достанем инструменты и трансивер, да если повезет, еще чего-нибудь.

- Нам крупно повезет, если мы достанем Петькины очки! - с издевкой произнес Виталя и зло пнув валяющуюся рядом ветку, полез в воду, поднимая муляку со дна.

Проинструктировав Петьку, как обращаться с "Недрой" и что говорить, я подсадил его на дерево, предупредив, что если он в ней что-нибудь сломает, тогда пусть лучше забудет вниз дорогу и не слазит с дерева, пока не упадет. Но, видимо, чувство, своего рода, экстремальных условий, блокировало Петькину способность ломать и на этот раз он действительно, ничего не испортил.

В месте потопления нашей надувной лодки, глубина озера равнялась чуть более двух метров, и, задержав дыхание, можно продержаться под водой секунд тридцать - сорок. Маски у нас не имелось, поэтому приходилось, открывши глаза в воде, сразу же их закрывать, так как во время ощупывания дна поднималась густая илистая жижа, зачерняя все вокруг. Поднятые сумки, прикреплялись к плавучему куску ствола, с упавшего в воду дерева. И так, за несколько ходок, нам удалось поднять и отбуксировать на остров практически все сумки. Определенную тревогу вызывали утонувшие аккумулятор и трансивер. Аккумулятор был очень хороший, импортный автомобильный, сухогерметичный, т. е. он не нуждался в смене электролита. Его емкость равнялась 60 а/ч, но мы, все же, беспокоились, что в воде он разрядится. В отличие от трансивера, аккумулятор удалось нащупать сразу, а вот поднять его, было не в наших силах. С трансивером же, намного хуже - его вообще не удалось обнаружить. Особенно удручало осознание факта, что в утонувшем аппарате установлен чужой электромеханический фильтр и бросить его "на дне глубоком" совершенно невозможно.

На берегу нас ожидало радостное событие: оказывается Петька связался с Ярославом, но сделал это, как всегда, по-своему. Сначала он, как ему и было поручено, передавал Виталин позывной и позывной Ярослава, а затем слушал, ответит ли кто. Потом ему, минут через десять, надоело это, по его мнению, тупое занятие, и он решил, что раз уж дали микрофон, то надо найти ему более конкретное применение, чем безтолку выкрикивать никому неинтересные имена- позывные. И, чтобы не скучать, стал рассказывать в эфире анекдоты про Чапаева, вставляя между ними наши позывные. А получилось так, что его услышал СВ - шник Сергей, проживающий в соседнем поселке и имеющий направленную антенну "Двойной Квадрат" на 27 мГц, а также хорошую радиостанцию "АЛАН", с диапазоном частот до 31.5 мГц с SSB. Он планировал получить позывной, поэтому часто прослушивал любительский десятиметровый диапазон. Вот и наткнулся на Петькины анекдоты. Конечно, он знал наши позывные, так как мы часто общались с ним на СВ, посредством популярной в то время радиостанции "Президент Горбачев" (Р-123). Дома у него находился "АЛАН", а всех своих многочисленных родственников, он снабдил, для оперативной связи, стодвадцатьтретьими, поскольку "американских президентов" (дорогих СВ радиостанций с SSB) на всех не настачишся. В наших беседах, мы часто обсуждали варианты модернизации Р-123их и возможности внедрения однополосной модуляции, сформированной фазовым методом.

Так вот, услышав на 28.600 подозрительный голос, который рассказывал на фоне квакающих жаб и поющих птиц анекдоты, с известными ему позывными, он, недолго думая, позвонил по телефону Ярославу. Ярослава дома не было, но буквально минут через десять, придя домой, он перезвонил Сергею, узнав о звонке от домашних. Кратко переговорив по телефону, Ярослав включил трансивер и действительно услышал Петькин голос, пробивающийся сквозь шум и помехи. Когда же тот перешел на прием, Ярослав спросил, где все остальные.

- Остальные в озере ныряют, - ответил Петька, а я на дереве сижу, а еще сильно кусают комары и пиявки.
- Кого кусают пиявки?
- Меня кусают пиявки.
- Не понял, повтори, где находишься.
- На дереве, на де-ре-ве. Принял?
- Что-то я не пойму, - ответил Ярослав, а кого кусают комары, Виталю что ли? А Валера, где? В озере плавает?
- Нет, не-е-т. В озере плавают все, все-е-е. А комары кусают меня, ме-е-ня. Лодка пе-ре-ве-рну-лась. Все у-то-ну-ло. Срочно приплывайте, а то нам тут совсем.

Со временем, Ярославу таки удалось выяснить подробности, и, приказав Петьке оставаться на связи, он, что есть духу, помчался до Генки. Генку нашел в гараже, где тот, включив мощный трехфазный наждак, точил лопаты и ножи. Узнав о происшествии, бросил инструменты, закрыл гараж и вместе с Ярославом поспешил во флигель, к трансиверу; тем более что подходило, предварительно договоренное время выхода на связь.

Там у Геннадия находились, на данное время, радиохулиганская АМ радиостанция и переделанная "НЕДРА" с любительскими 10 и 160 метров диапазонами (как и у нас), а также, два телевизионных передатчика: один - стационарный, и другой, как я уже рассказывал - переносной. Для "НЕДРЫ", он использовал антенну бегущей волны длинной 38 метров, нагруженной на резистор, работающей в десятиметровом диапазоне. Антенна имела направление в сторону озер и Ярослава, с Генкиной радиостанции, было слышно не хуже чем из дому.

Во время сеанса связи (я уже забрал у Петьки "НЕДРУ") выяснилось, что на куликовку вполне удовлетворительная слышимость не только на дереве, но и на земле, особенно, если подобрать соответствующее положение радиостанции в пространстве. Обсудивши с товарищами последующие действия, пришли к такому плану: ребята, все что нужно, тщательно упаковывают, не забыв при этом подводные маски, трубки и очки; затем идут к одному нашему знакомому и всеми правдами и неправдами, выпрашивают большую надувную лодку, а рано утром приплывают к нам. Связь будем поддерживать "НЕДРАми" на 28.600 кГц.

Переговорив с друзьями, мы, очень довольные, одели уже просохшую одежду и начали готовиться к ночлегу. Первым делом, разожгли большой костер, используя поднятые со дна пилу и топоры для приготовления необходимого запаса дров. Потом, Виталий с братом, используя длинные ореховые палки и клеенку-тент, соорудили просторную будку, в которой можно спокойно переночевать, даже если начнется сильный дождь. А пока они натягивали клеенку, я взял тесак и нарубил камышей для настила. Выложив настил, сверху, поверх камышей, расстелили подсохшее одеяло и фуфайки. Получилось тепло и уютно.

Когда стемнело, начал накрапать спокойный ровный дождик, напоминающий осеннюю мрячку. Нам, конечно, повезло, что гроза, бушевавшая за несколько десятков километров, прошла стороной, потому что сильного ураганного ветра наша клееночная будка, наверное, не выдержала бы. Чтобы не мокнуть под дождем, мы решили не варить традиционный суп-кондер, а ограничиться чаем и консервами. Когда же чайник закипел, я затащил его в будку и принялся заваривать чай, а Виталя извлекши из нестабильно работающей другой "НЕДРЫ" аккумулятор, соорудил удобное освещение. Вход в будку мы привалили небольшим бревном, оставив достаточное отверстие для доступа свежего воздуха. А что бы к нам не набивались комары, закрыли его марлевой тряпкой. Вообще, все было готово. Внутри - сухо, тепло, светло и уютно, плюс накрыт импровизированный столик, главной достопримечательностью которого, являлся, заваривающийся в походном чайнике чай, готовый перекочевать в наши армейские кружки. Снаружи же - дождь, сырость, комары.

И вот, разливая очередную порцию крепкого чая, рассказал я товарищам одну "чайную" историю. Историю эту, мне поведал один знакомый, который работал на заготовке древесного угля в лесхозе.

Работали они бригадами, по 15-20 человек. Работа заключалась в очистке леса от старых засохших, упавших и больных деревьев. Днем они трудились, распиливая стволы и загружая их в печи, установленные на опушке и по своему виду напоминающие "Пепелацы" из популярного фильма "Кин-дза-дза". А вечером, отдыхали, в основном распивая крепкие спиртные напитки местного "home made" производства. В такие вечера, количество находящихся на территории производства древесного угля людей, резко увеличивалось, потому, как, приходили к ним совместно провести вечернее время, подальше от своих ворчливых жен, другие работники лесхоза, расположенного за пару километров. За это многие и любили данную работу, где, невзирая на тяжкий дневной труд, вечер был легкий и веселый. Но все же, утро, встречало работников пилы и топора, тяжелым похмельным синдромом. Тогда, взявши кружку, котелок или стакан, угрюмые мужики, постепенно подтягивались к здоровому, кипящему на слабом огне, котлу.

Этот армейский тридцатилитровый котел, с плотно закрывающейся откидною крышкой, разогревался каждое утро, очередным дежурным. Разогревать его требовалось очень аккуратно, внимательно следя, что бы он, точнее его содержимое, набрав высокую температуру, не закипало, находясь в предкипящем состоянии. А содержимое этого спасительного котла, составляло ни что иное, как всевозможная чайная заварка, с помощью которой и снимали мужики сильный похмельный синдром. По мере истощения крепости, старая заварка не выбрасывалась, а каждый день, в течение недели, в котел засыпалась новая пачка. И только по прошествию шести-семи суток, он хорошенько вымывался, и цикл начинался сначала.

В очередной веселый вечер, между моим знакомым и лесхозовским кузнецом, после употребления изрядного количества самогона, завязался спор на историко-политической почве. Мой знакомый являлся заядлым коммунистом, противником любой частной собственности, а кузнец частником, и даже по его угрюмому, исподлобья, взгляду, скажешь - вот он, кулак! Спорили они долго, каждый доказывал свою собственную правоту. Но когда мой знакомый, обозвал его покойного деда "Махновской мордой", а самого кузнеца "недобитым отпрыском банды Козолупа", то терпение последнего закончилось окончательно и он встал из-за стола, яростно сжимая кулаки и громко ругаясь. При других обстоятельствах, кузнец не раздумывая, начистил бы обидчику физиономию, но здесь делать это, учитывая превосходящую численность противника (работников чистки леса), было явно нецелесообразно. Поэтому, поругавшись, он допил стакан и, достав карманный фонарь, пошатываясь, направился домой по лесной дороге.

Спустя несколько дней, кузнец снова посетил вечернюю гулянку, прихватив из дому трехлитровую банку самогона и "торбынку" с салом. Ну, мой знакомый и подумал, что он пришел мириться. Только кузнец был какой-то не разговорчивый, пил мало, пел неохотно. А поздней ночью, когда практически все разошлись по вагончикам спать, начал собираться домой, но, проходя мимо чайного котла, задержался. Далее, внимательно осмотрелся по сторонам и, не заметив ничего подозрительного, достал из сумки пыльные резиновые подошвы, срезанные со старых кирзовых сапог, которые он, открыв тяжелую крышку котла, аккуратно занурил на самое дно.

Как потом выяснилось, эти подошвы, кипятились вместе с заваркой, целых четыре дня, пока мужики не заметили, что чай (и без того сами знаете, какой), стал почему-то отдавать странным, ядовито-горьким вкусом. Сначала грешили на недавно купленные на базаре, последние несколько пачек китайского чая, но, со временем, вкус стал чрезмерно отвратителен, а из чайного котла начал пробиваться специфический, похожий на гуталиновый запах. Тогда пить больше не стали и, отбросив кружки в стороны, несколько работников, перевернули злощастный котел, вывалив содержимое в канаву. И какого же было их удивление, когда вместе с заваркой, они увидели, парующие, еще горячие подошвы!

Такую, вот историю, рассказал я товарищам, во время нашего ночного чаепития. Прослушав ее до конца, Виталя, заливаясь со смеху, налил себе еще чая, и я тоже, а Петька отказался, ссылаясь на то, что у него, что-то заболел живот и ему больше чая не хочется. А, спустя еще полчаса мы, закутавшись в фуфайки и одеяла, улеглись спать, быстро уснув под шелест дождя и стук падающих на клеенку капель.

Продолжение следует…