Когда наступят холода
На горло ледяной ступнёю,
Я ошалею от покоя
И одиночества. О, да!

В квадрате стылых стен опять
Начну бродить, надеждой маясь,
И чей-то позабытый адрес
Среди своих бумаг искать,

И вдруг пойму, что адрес – твой
В руке. Таинственные знаки,
Непорванный листок бумаги,
Так и не ставший мне судьбой.

Когда наступят холода,
Безудержно, неотвратимо,
Мне быть захочется любимым –
Банально, раз и навсегда,

Бежать к тебе, не чуя ног,
Унылой стынущей дорогой,
Чтоб у знакомого порога
С разбегу ткнуться о замок,

Чужою врезанный рукою…
Потом на лестнице сидеть,
Обняв колени, – и трезветь,
Из сердца истекая болью.

Когда наступят холода,
Разрезав мир на «до» и «после»,
Испепелив непрочный мостик
Меж словом «нет» и словом «да», –

И мы – на разных берегах, –
В одном квартале друг от друга.
Не докричаться. Темень, вьюга
В лицо швыряет белый прах.

Захочется поверить в ложь,
В предательство пустого лифта,
Где на дверях – остатки шрифта
О том, что время не вернёшь.

Когда наступят холода,
Как наступает время смерти,
Мне станет проще, но – поверьте –
Не станет легче никогда.

И просит глупый человек
Сверх меры счастья, боли, муки!
…Ко лбу прикладывает руки
Немой, печальный Доктор Снег…

А на вокзалах поезда,
Где нет мне места, пробудятся
И в даль прозрачную умчатся,
Когда наступят холода.

* * *

Опустел последний мой бокал.
Я устал. О, как же я устал!
Даже дождь стучаться перестал
В жестяной немытый подоконник.
Я – корабль, нашедший свой причал.

Вот шаги по лестнице сошли,
Вот затихли, наконец, вдали, –
И уплыли в море корабли,
И осталась тишина как вата
В комнате, где дни мои прошли.

На промёрзшей до корней земле,
В городской безумной суете,
Где и жизнь не та, и мы не те,
Растерялся запоздалый путник.
Холодает рано в ноябре.

Подступают к горлу холода
Пальцами из режущего льда.
Но висит, как древняя судьба,
Над моей патлатой головою,
К счастью, непропитая звезда.

Изорвались годы в кровь и дым.
Время становиться мне седым.
И, шагая под дождём косым,
Понял я, что в этой жизни больше
Никогда не буду молодым.

Мы были торпедированы в ночь,
Когда, замёрзнув, стекленели звуки.
Напрасно я протягиваю руки –
Мне некому и незачем помочь.

Все тонут, не жалея об утрате,
И мне не жаль непрочной тверди той.
Я захлебнулся осенью густой
И утонул в штормящем листопаде.

Иду ко дну. В том нет моей вины.
Я даже рад, что наглотался пряной
Осенней горечи, такой теперь желанной,
Что никакие сласти не нужны.

Пьянящая туманная вода
Меня в себя всё глубже погружает.
А может, лист последний пролетает,
А может, с неба сорвалась звезда,

А может, тонут все на пароходе,
Где не видать ни носа, ни кормы?..
Последний лист, как капитан, уходит –
И гаснет осень в сумерках зимы.

* * *

Желтеют картинки,
желтеют травинки,
желтеет листва…
Так было в прошедшем,
так есть в настоящем,
так будет всегда.
Зачем по планете,
ветрами отпетый,
бреду в никуда?
Эй, жизнь моя, где ты?
Но нет мне ответа.
Кружится листва.

Срываются звёзды,
срываются слёзы –
и льются дожди.
Судьбу загадаешь –
ответа не знаешь,
и даже не жди.
Прошедшее лето,
пустые советы,
пустые слова…
Любовь моя, где ты?
Но нет мне ответа.
Кружится листва.

Сквозь мёрзлые лужи,
осеннюю стужу, –
дождусь ли тепла,
И яркого света,
и свежего ветра,
и взмаха крыла?
Пустая кассета.
В прибое – монета.
Болит голова.
Эй, смерть моя, где ты?!
…Но нет мне ответа.
Кружится листва…

* * *

Под ногами – лёд.
В облаках – дома.
Серый небосвод,
Мокрая зима,

Берега в снегу,
Подо льдом река.
На моем веку
Не было пока

Бесконечных дней
В городском плену.
Я в кольце огней
Лягу и усну,

И во сне бродить
Буду до утра
Там, где нить звенит
Нашего моста.

Что это – река?
Может быть, любовь?
Рвутся в облака
Птичьи стайки слов,

В небеса летят
Строфы и стихи –
Беззаботный взгляд,
На крыло легки…

Что это – любовь?
Может быть, река?
Нитками мостов
Сшиты берега.

Только б не порвать
Железобетон,
Добежать, обнять…
Так вот и живём:

Левый берег – я,
Правый берег – ты.
Небо и земля.
Реки и мосты.

* * *

Ю.Б.

Уже не стон, уже не крик –
Молчанье в золотой фольге.
Я сам себя загнал в тупик.
Ну что же, так и надо мне.

Я – камень. Не поднять руки.
Себе тюрьма и арестант.
Кому нужны мои стихи,
И кто сказал, что я – талант?

Мне быть назначено мостом,
Висеть над пропастью века,
Не быть, не думать ни о чем,
Соединяя берега,

И, слыша голоса друзей,
Им помогать, и отгонять
От края пропасти своей, –
И забывать… и забывать…

Но вы однажды в тишине
Прошли – и я запомнил. Да,
Вы уж простите память мне –
Она есть даже у моста.

Она услужлива, она –
Лишь тронь – напомнит вашу речь
И гордый профиль у окна, –
Все то, что не сумел сберечь.

А впрочем, что это за бред?!
Мне жаль, что все случилось так:
Никчемный друг, плохой поэт,
Нелепый и смешной чудак,

Упавший не с луны – со звезд,
Чужой в чужих краях Земли…
И я для вас – всего лишь мост.
Забудьте. Вы меня прошли.

* * *

Ю.Б.

Кто замесил мне пасху на тоске?
Дверь заперта, но не моим ключом.
Вселенная висит на волоске
Над головой дамокловым мечом.

И в той вселенной – сколько ни звони –
Ты будешь вновь курить и пить вино
С семипроцентной примесью любви.
А что потом наступит – всё равно.

Однажды ночью, дёрнув за стоп-кран,
Останется ни с чем твоя рука,
И пьяной полудрёмы океан
Заполнит твой приют до потолка.

Немой вопрос. Неслышимый ответ.
Не хватит сил ни завтра, ни теперь.
Расколет тьму упавший табурет,
Как стук засова, запершего дверь,

И этот звук насквозь пронзит меня –
Звук лопнувшей струны. И в тот же миг
Стена сплошная звёздного огня
Беззвучно рухнет, мой рождая крик.

Вселенная, которой имя – ТЫ –
Исчезнет, сгинет, канет за черту,
Уставши от житейской суеты,
В наполненную болью пустоту…

Вскочил с постели. В ледяном поту.
Опять кошмары ночью снятся мне.
Взял сигарету. Подошёл к окну.

…Вселенная висит на волоске…

Сквозит печаль из глаз…
Печаль. А что за ней?
Всего лишь парафраз
Полузабытых дней.
Какой-то странный блеск –
Мне кажется? – из-под
Полуприкрытых век…
- Когда твой самолёт?
- Спасибо, не курю. -
Я знаю, в рифму ждёшь
«Люблю». Но говорю:
- Хоть провожать придёшь?
К чему играть в слова,
Когда всё позади:
Беспечная Москва,
Арбата фонари,
Луна одна на всех,
Полночный окоём, –
И этот тяжкий грех,
Что мы с собой несём.
Давно распят Христос,
Он не спасёт, не жди.
Кто грешен – не вопрос.
Кто свят – поди найди.
Глазеют все на нас,
Как на любовь в кино.
Кто без греха из вас?
А впрочем, всё равно.
- Ну, вот уже и рейс…
- Иди. Не суждено.
Прощай… - Ещё я здесь!
- Как было всё давно…
- Постой! Один лишь раз!..
- Не надо. Всё прошло. -
И разделяет нас
Холодное стекло,
Небесные поля
С дворцами облаков…
Уносится земля
Куда-то в глубь веков,
И реактивный джаз,
Как эхо, от земли…
Сыграй мне парафраз
Несбывшейся любви.

* * *

Где ты стоишь? На каком берегу?
Есть ли к тебе мосты?
Что в котелке кипит на огне?
Много ли будет тепла?
Камень за пазухой или хлеб
Бережно прячешь ты?
Что тебе дорого в этом костре –
Пламя? дрова? зола?

Кланялось солнце остывшей земле,
Вечер допит до дна,
Звёздная гуща налипла на лес,
Стала речным песком.
Снова не спится ни мне, ни тебе.
Небо. Река. Тишина.
Танец огня. Мелководье травы.
Всё остальное – потом.

Нет ни моста, ни плота – ничего,
Я доплыву, смогу.
Плаваю плохо, но верю в тебя,
Выйду сухим из реки.
И не имеет значения, что
Ты на другом берегу.
Главное, чтобы ты понял меня,
Понял мои стихи.

* * *

Не бойтесь дождя!
Выходите под капли тугие!
Он сделает всех
близнецами по группе воды.
Не бойтесь грозы!
Ведь когда-то мы всё-таки были
Потомками тех,
что на сушу из моря взошли.
Мокры, веселы…
Чем не праздник, беспечно забытый?
Смываем с себя
неизбежное вроде бы зло…
Закончился ливень,
и солнце по небу разлито.
Я был под дождём,
и считайте, что мне повезло!

* * *

Кто-то в окне напротив не спит,
Курит гнилую свою папиросу.
Муторно. Не задавайте вопросов.
Лишь анамнез – у кого что болит.

Кошки пьяны, и собаки трезвы,
Крысы-подпольщики, серые тени,
Привкус дурной осторожных мгновений, –
То ли живём ещё, то ли мертвы.

Мокнет на улицах чёрная дрянь,
Утром уйдёт, осквернив тротуары.
Нервы, как струны разбитой гитары,
Вьются спиралью в холодную рань.

Город. Машины. Избыток людей.
Потный троллейбус. Срываются штанги.
Шум. Толчея. Полумат перебранки.
Мысли остывшие глуше и злей.

Дома мне скажут, что снова не спал,
Что извелись, обо мне беспокоясь.
Милая, мир состоит из бессонниц.
Завтра меня увело от вчера.

Завтра был я, а вчера будет он –
Наглый, весёлый, летящий к кому-то…
Люк распахнулся, и без парашюта
Прыгаю,
падаю,
падаю…
Сон.

* * *

Запылён забытый город,
Заморожен льдом.
До ушей приподнят ворот -
Вот тебе и дом.

Друг мой ветер в этот вечер
Подобьёт рваньё
И обнимет вдруг за плечи:
"Ничего, живём!"

Я довольствовался малым,
В небеса скользя,
Только солнце - стоп-сигналом:
Мне туда нельзя.

Вынул образ из тумана,
Рифмы неплохи,
Погремел душой в кармане -
Вот тебе стихи...

Я сижу в пустом трамвае,
Мне глаза свело,
Мои мысли подпирает
Грязное стекло.

Чёрно-белой кинолентой
Прокрутился день
И блуждает до рассвета
Сумрачная тень.

Подойдёт и сядет рядом.
Помолчим вдвоём.
То, что мне от жизни надо, -
Даже днём с огнём...

Жизнь осталась за спиною,
Остальное - дым.
Вот сейчас глаза открою -
Станет мир цветным!

Но на кухне я очнулся
Тёмной и пустой,
Где табачный дым свернулся
Затяжной петлёй.

Я застыл, немного странный,
В тишину одет.
То ли мёртвый.
То ли пьяный.
Кажется, поэт...