***
Райским вызревшим яблоком*
на тугой до колючести ветке
хорохорится осень,
опьянённая солнечным днем.
Изнывают орехи,
иссыхая в подвешенной сетке,
раздобревшая тыква
метит небо
корявым хвостом.
Потревожена солнцем,
разомлела стокожно капуста,
засияла росою
крутизна белоснежного лба.
Высоко надо всем,
зная цену минутному чувству,
иронично скривилась
пожилая печная труба...


***
Сквозь пунктир жалюзи,
как сквозь стайку притихших ресниц,
пробивается свет, расчертив все предметы в линейку.
Тишина, не грызи,
не стирай с предыдущих страниц
приунывший привет, отслужившие сгнившие рейки!

Пробуждается мир
за умытым дождями стеклом
и прилипший к нему обречённый листочек отчаян.
Сколь не штопали дыр,
истрепался флажок над мостом,
не идут поезда и никто никого не встречает.

Но на дне городов,
что ушли в запредельную глушь,
несмертельно убит, спит апрель в летаргической тине.
И поля берегов,
что прокисли сегодня от луж,
как печаль ни зноби, улыбнутся весенней картине!


***
Деревенская ласточка выпила синьку небес,
утонула в югах, притворяясь заморскою птицей.
Отточила перо и почти что удвоила вес,
и прохожий добряк заприметил в прилётной певицу.

Щебетуньей была она от роду, в старой корчме
подпевала музы`ке, аж рты разевали пьянчужки.
Звали в руки не раз, но была она в крепком уме,
понимала, что им и ворона давно не подружка...

Было жалко бревна, на котором лепилось гнездо,
да птенцы подросли, не держались ни дома, ни крыши.
Не сидеть же и ждать, пока лужи покроются льдом!
Молодёжи хотелось подальше, покруче, повыше!

И забыли про мать! Но забвению наперерез,
не роняя пера, она курс положила на солнце.
Ей хотелось тепла, ей мерещились речка и лес.
Только моря вдохнув, поняла она, как ей поётся...

Может, это волна, может ветер продул ей гортань,
вдруг прорезался слух: не единой деревней живая!
И простила себя, и детей, и ту самую пьянь.
И за всех непевучих запела, на Свет уповая.


***
Как паутинно, солнечно и тихо
в запутанной овражьей тесноте...
На вздохе ускользающего мига
лишь взглядом прикасаюсь к чистоте
нетоптанного млеющего рая:
пускай еще немного позвенит,
пускай еще немного посверкает,
пока мороз над ним не заскрипит.
Зардевшись от сентябрьских поцелуев,
листва помолодела, все ей всласть:
небес неиссякающие струи
и паутин щекочущая вязь,
и ветерка порхающая ласка,
не рвущая стыдливого листка.
Как-будто разом выплеснуло краски
и заспешила девичья рука
прихорошиться к вечному служенью
божественным высоким небесам.
И девственность стареет, к сожаленью,
так стоит ли?..Не мне судить, не вам...


***
Сентябрь зазывно тянет в ежевику,
цепляясь за штанины, рукава.
Тебе ль, задира, дождиками хныкать?
От ласк твоих кружится голова!

Глаза на все четыре разбежались,
ем пригоршнями - к чёрту маникюр!
И, утопая в солнечном кружале,
в фантазиях немыслимых фигур

танцую осень, вовсе не тоскуя
о лете, улетевшем навсегда,
лиловой ежевикою рисуя
улыбку: всё, что мимо - ерунда!

Не обрываю тонкой паутины
и ветренную ласку не гоню.
А в небе ярко-спелом, синем-синем
подсолнух солнца лижет пяты дню!


***
Опять в окне поскуливает ветер -
и у бродяг не каменная грудь.
Хотя бы кто по-дружески приветил,
хотя бы спьяну обнял кто-нибудь!

Лишь пожелает - запросто пролезет:
у всех ветров пронырливость в крови.
Но он, чудак, бесплотен, легковесен,
не лезет в щели - хочет по любви.

Неужто снилось:чувственное лето
и от страстей расплавившийся дом?
Сегодня стих, и тот боится ветра,
как-будто даже не был с ним знаком.

А было: настежь - окна, двери, души
и не напиться, сколько бы не пить!
Как грустно cвет до рам оконных сужен -
сезон: остыть, покаяться, простить...


***
Какое счастье: дождь с утра!
И никуда идти не надо.
На стёклах брызги водопада
небесного. Ура, ура!

Брысь в свой закУток, рюкзаки,
и не зовите в небо, горы -
теперь я к вам приду не скоро.
Нет, вы друзья, вы не враги.

И вы должны меня понять,
соавторы стихов дремучих,
зачем нужны сегодня тучи
и непогоды благодать.

Вы знаете, где я брожу,
все мои тайные тропинки,
стихи мои и к ним - картинки...
Ну, а другим - я не скажу!


***
Ритмом солнечного танца
заворожен сад.
Листья греются, кружатся,
падать не спешат.
Бесприютной паутиной
мечется душа.
Ей остался миг единный
пО ветру дрожать.
Ей осталось так недолго
солнцем дорожить.
Дуновенье. За порогом -
счастье: вечно жить...


***
Рассвет проклюнулся сквозь дождь,
как худенький цыплёнок -
сквозь скорлупу. Пробрала дрожь
от холода спросонок.
Запеленавшись в простыню,
сосёт душа дремоту.
Блаженство...Рано ещё дню
на выгон, на работу.
Прильнув к подушке, как к груди,
сосёт душа запоем,
о том, что будет впереди,
совсем не беспокоясь.


***
Подпевая Люсе Ли
http://www.stihi.ru/2009/04/30/952

Моя полтина сентябрей,
увы, разменная монета.
Я их пожаром не согрета
и жизнь не сделалась добрей.

За что же я тогда люблю
их паутинные засады?
Чего от ветренных мне надо?
О чём дождливо их молю?

Они - преддверие зимы,
пугливый бережный звоночек.
Тропа кленовых многоточий
петляет в смехе кутерьмы.

И в этом шелесте кружась,
я оставляю бренность битвы
и отдаюсь, светла, молитвам:
дай надышаться, Боже, всласть!

Не остудить моих шагов -
однажды будет невозможно.
Но не позволь ветрам острожным
испачкать свет моих снегов!

Дай мне свободы навсегда,
объятий всех моих любимых!
Не пронеси прощенья мимо,
не осуди мои года...




***
Ветер бьётся, плашмя, об асфальт,
то и дело кусая язык.
И глухой, истерический альт
тщится свой навязать всем алтык.

Под свою заморочить дуду
без того обмелевшую ночь,
выпить все хризантемы в саду,
всю листву в порошок истолочь.

У паршивца хватает стыда
подминать под себя красоту.
Задыхается в лужах вода,
от касаний его нечиста.

Ну в какой призывать его суд,
чтоб удары и вопли унять?
Как уйти от насильственных пут,
как объятья его развязать?

И у луж есть зеркальная честь:
отражать в себе звёзды до дна.
Даже рябь на себе перенесть -
угасанье. Порыв и...волна.


***
Должно же, наконец, уже случиться
хоть что-нибудь хорошее, без "но",
не вечно же кручиниться и кститься,
не только на поминках пить вино!

Ещё бы - за здоровье, за удачу,
на радостях напиться допьяна...
Неужто я от счастья не заплачу,
любовью не почувствуюсь больна?

Должно же, наконец, уже случиться
хоть что-нибудь хорошее, из снов!
Не может на тоске остановиться
до срока карусель моих часов!

А листья всё кружатся и кружатся
и о любви друг другу шелестят.
Кружится голова в последнем танце...
Уходит жизнь, уходит. Листопад...

Не буду одеваться по сезону,
туманы, листья, слякоть- всё пустяк.
Холодный ветер ластится влюбленно,
теплея в моих ласковых руках.


***
Опадают слова,
оголяются чувства и нервы,
всё прозрачнее лес
и рельефнее линии лет.

Догорает трава
в раз какой-то стотысячепервый.
И, туманно-белес,
мёртвый день замывает свой след.



***
В увядающих зарослях тёплых густых хризантем
копошилась старуха, убирая холщовые ленты.
Отпуская красу цветоносной поры насовсем,
не взимала оплаты за труд и не клянчила ренты.

В голубых небесах облачкА распевали псалмы,
не спеша отпускать пёстрокосую девочку-осень.
Не вальсировал лист, уцепившись за ветку хурмы,
не спускались к посёлку из леса ни волки, ни лоси.

Осыпалась трава, горделиво подняв колоски,
растянувшись в листве, сонный песик подёргивал ухом.
И, смотав свои ленты, смахнула слезу со щеки
и зашаркала в дом. А наутро скончалась старуха.

Набежали соседи, сплели хризантемы в венок
и накрыли её неказистый последний домишко..
Села девочка-осень, поплакала тихо у ног.
Долго дождь-гробовщик колотил свои струи о крышку..



***
Фон неглубокий: занавес лесов
и серый дождь. Светильник зачехлён.
Передний план под стать: забор, засов
и на калитке надпись:"Вышел вон".

Всё, никаких гвоздей и молотков,
и "злых собак", и свежего дерьма.
Хозяин зазаборья был таков.
Ему теперь все блага задарма.


***
Кустарники колючих огурцов
давно уже не требуют поливки:
дичают от корней и до усов,
стреляют - по системе непрерывки.

Хозяин проворонил урожай,
проспал и уваженье, и удачу.
Стреляй, пузатый, славу умножай,
чихай на лакированную дачу.

Плодись себе в утеху, пей дожди,
на солнце загорай, блестя боками.
И от двуногих радости не жди,
тесней водись с навозными жуками!

Они твоих детишек сберегут,
согреют ароматною землицей.
Не опоздают к сроку, не солгут.
И род твой никогда не прекратится.


***
Низвергну с души непомерную грусть,
а с тела - печаль килограммов.
Из жухлой листвы тянет голову груздь:
холодный и бледный, не в гамму.

Я ножичком острым его подсеку,
стараясь не ранить грибницу.
На ветер спущу паутинку-строку:
пускай непутёвый резвится!

Калина в румянце, шиповник в огне -
отчаянны поздние страсти...
Рюкзак мой испуганно жмётся к спине,
наткнувшись на встречное "Здрасти!"

Тропинка то в гору, то кубарем вниз,
но я не боюсь оступиться.
Здесь всё: каждый камешек, кустик и лист
успели со мной породниться.

Они не позволят споткнуться-упасть,
они отведут камнепады.
Грибов набралось - уже некуда класть...
Вот будет любимому радость!


***
Хватило бы и капельки росы, но небо разалелось на рассвете,
раскаркались вороны и с лозы сорвал тряпьё осклабившийся ветер.
Как хочется измятое лицо омыть после бессонного пожара!
Звезда роняет пепел на крыльцо, а дали не спешат с холодным паром.

Всё высохло, лишь каверзная соль, впитав в себя невидимую влагу,
подкалывает небо: "Обездоль, нарушь тобою данную присягу,
ударь в копыта солнечным коням, чтоб ни моста сквозь марево, ни броду..."
Не будет нынче ласкового дня, по всем приметам - ждите непогоду.



***
Дождяра улёгся на сплюснутый город
и всё теплокровное спряталось в щели.
Повсюду свирепствует солнечный голод,
немногим счастливится греться в постели.

Она - из везучих: и кофе - на блюдце,
и томик Платона едва ещё начат.
Чинары под окнами хворо трясутся,
она их жалеет, но хором - не плачет.

Удобно улёгшись в упругих подушках,
легко воспаряет на крылышках мысли,
ведь книги не просят ни пить и ни кушать,
ни мучать лодыжки в стремлениях к высям.

Дождяра рычит, как дворовая сука,
царапает окна, шарахает градом
и рвётся нагнать беспросветную скуку.
Но окна закрыты. Ей скуки не надо.

И было ли время трудов и печалей?..
Окрестности хмуро трепещут от грома.
Ну-с, что вы тут, мудрые нам завещали?
А всё-таки здорово: с книгою, дома...


***
Ладонь кленового листа
плеча коснулась:
- Опять рванула в никуда,
не оглянулась!

Весь день лечу тебе вослед,
цепляясь к ветру.
Я - твой потерянный билет,
твой ялик в лето.

Не шелестеть? Тебе зима -
светлей и чище?
И слаще яблока - хурма?
И рай - скучище?

Ты веришь снежной ворожбе,
ты дочь метели?
Не "золочу"... Беги к себе,
раз "надоели!


***
Моему рыжику

Портативные скользкие крыши - ненадёжный для тела приют.
Стены струй, полощась и колышась, непрерывно со скатов текут.
Ни дверей, ни окна - только щели да пронырливый воглый сквозняк.
Будто ветер, болтая качели, раскачаться не может никак.
Что ни миг - тяжелее "сиденья" напоёных, разбухших ветвей.
Побережия луж на коленях: нализались "до самых бровей".
Не вместив благодати небесной, из-под шины фонтаном блюют.
Крыши, как ни добры, ни отвесны, а колени от брызг не спасут.
Вдалеке миражи черепицы и каминов искрящийся зов.
Поскорее бы дымом упиться! Доконала опека зонтов..



***
Вам, журавли, совсем меня не жаль.
Оправдываю ваше постоянство:
безоблачнее зА морем февраль,
милее глазу - пёстрое убранство.

Вы не фанаты снежной красоты,
она безлика с вашей высоты.

А мне без вас не то,чтобы тоска
(я летом вас совсем не замечала),
но как-то опускается рука
и жизнь не начинается сначала.

В туманах ваших крыльев не ищу,
но как же я по ним теперь грущу...

Всё думаю про ваших журавлят,
которые однажды народятся.
За окнами ветра в трубу гудят,
а мне упрямо оттепели снятся!

Вы берегитесь: где легки корма -
легко лишиться силы и ума.

Те крохи, что остались на столе,
воробышкам отдам и станет легче.
Мои труды сегодня - о тепле:
очаг горит, и шуба нежит плечи..

Держитесь, ведь на юге не всегда
горит над поймой ясная звезда...

........................................

Как добрались, никто ли не отстал?
Забылась ли дорожная усталость?
Лёд на реке еще не замерзал,
а я уж лодку красить размечталась...



***
Развалины песочных королевств притихли под пургою листопада.
Ушли парады солнечных фиест, нашли своих счастливчиков награды.
Привязаны к родительским рукам продрогнувшие детские ладошки.
В песочнице остыл вчерашний гам, и не вздымают волн босые ножки.

Она ещё сама совсем дитя, ей от роду каких-нибудь полгода.
А листья всё летят, летят, летят.. Впервые ей такая непогода!
Вчерашний дождь был холоден, колюч - совсем не тот прыгунчик, что в июле.
И долго выл, пока не вырыл ключ монетку, два колёсика и рулик.

Зажмурились ненужные свисток, две пуговицы, формочка-клубничка.
Залётный принц, оранжевый листок восторг ей засвидетельствовал лично.
Но всё не то, все радости - вразброс. Песочница охрипла от простуды.
Она ещё не знает про мороз. Она ещё упрямо верит в чудо.


*Райска ябълка(болг.) - хурма

Опубликовано впервые здесь:
http://www.stihi.ru/2011/11/07/2727

***
Худющий месяц, вечный звездопас, загнал свои отары, до заката...
Мой Бог, я опоздала в сотый раз, но Ты дождался, сел со мною рядом!
Смахнул мне пот со взмокшего чела, чтоб он не застил солнечного света,
и улыбнулся: вот ты и взошла. И впереди ещё почти пол-лета.
Цикория сегодня наберёшь - на кофе: он прибавит телу силы.
А после загрустил:"Ещё придёшь?"
Приду, Отец, приду. Вздремнул бы, милый...



***
Земляники на опушке - донце кружки, а на просеке - оттянет рюкзачок.
Но опасный треугольник на макушке полнит ужасом расширенный зрачок.
Мы боимся: я - убийственного яда, а она - моей оплошливой ноги.
И два острых, неотступных наших взгляда настороже. Мы - невольные враги.
Мне не надо убивать. И ей - не надо. Мы на просеку пришли не на войну.
Ей бы солнышка - погреться, мне бы - ягод, мне б на баночку варенья, на одну!
Только хвостиком махнула в междускальи, только пятки замелькали...Вот дела!
И чего мы так друг друга напугали? Возвращайся, места хватит! У-пол-зла...



***
1.
- Привет!
- Привет!
- К полянам не ходите,
подтаяли - утонете в грязи!
- "Проветрились?"
- С рассвета!
Долго спите!
- Догоним!
- С пользой время провести!

2.
И в эти склоны злобно билась вьюга...
Царь-Крокус, измождённый, но живой,
Слегка еще растерян и напуган,
Фиалкам врёт:"Не страшно, не впервой!"

3.
Как здорово, что снова ты со мною!
Иди ко мне, хорошая моя!
Да что тебя смущает - за спиною?
Там солнце в соснах...
Видишь, как горят?...



***
И всё-таки старуха... Молодёжь, встряхнувшись после трудного подъёма,
вгоняет базу в джазовую дрожь, веселием безудержным влекома.
Ну, а меня позорно развезло от "билкового" чая и от душа.
От музыки в окне дрожит стекло, но сил хватает только, чтобы слушать.
Не сплю, воображаю ритмам в такт разрозненные яркие картинки.
А ноги не стесняются, гудят, довольные достойною "разминкой".
Они успели влезть на "пьедестал", но танцевать на нём не в состояньи.
Совсем не тот у мышц уже накал, чтоб прыгать накануне состязанья.
Блюз уступает брейку и хорО, латино и взрывному рок-н-роллу.
Не выдержав, хватаюсь за перо, но и оно мне кажется тяжёлым.
Морфей зовет. Но разве тут уснёшь? Волненье чересчур любвеобильно.
Ноль ноль - ноль ноль и тишина: хорош! Потехе час. Спортсмены. Дисциплина.
Но снова, по-старушечьи не сплю, перебирая в памяти минуты.
Восторгов всё никак не утолю. И всё же жить на свете - это круто!



***
Поглаживая нежную кору блестящего серебрянного бука,
оставила резвиться мошкару и комаров - таранить уши звуком.
И вот уже не ноги, а корней причудливое, мощное сплетенье.
Что ни мгновенье - выше и стройней. И крона-голова пестрится тенью.
Я - дерево! Живу в своём лесу и мне сюда не надо добираться.
Не надо в доме прятаться в грозу и козырьком от солнца заслоняться.
Не надо смыслы по свету искать и чернозем высматривать жирнее.
Лишь крепче на земле своей стоять. Нет у нее детей, меня вернее.



***
В окне моем милуются гора с горой, медведями сутулятся во мгле сырой.
Зарыли морды бурые крестом в живот: покатая - медведица, вот-вот взревёт.
Медведь покруче, с плешами, суровый зверь. Не щедрый он на нежности, как грот не щерь -
смятения не выкажет, не вздрогнет грудь, укажет даже облаку, не глядя, путь.
Над ними накрахмаленный альков небес, на голове медведицы кудрявый лес.
Медведь одной лишь лапою в него нырнул, а словно до подножия весь утонул.
В окне моем звериная любовь без сна. Зима под небом кружится или весна -
гора с горою накрепко срослись навек. А ты не камень, миленький, ты человек...



***
На спицах солнечных лучей зонтом натянутое небо
над бесприютностью моей торчит сиренево-нелепо.
Непробиваемым холстом, где ни единого узора,
хранит скукоженный мой дом от дорогого форс-мажора.
В клубочки сматываю боль весёлых снов, жестоких радуг.
Любовь - прожорливая моль. Не надо счастья мне, не надо!
Хочу покоя без конца: лесов тенистых и глубоких.
Где каплей слижется с лица, в родник, волненье о высоком.



***
До наступленья перемен,пока змея не взяла в плен скалу,
нутром впиваемся в гранит, орел настойчиво манит - к крылу.
Слезятся в руки родники и лезть покуда не с руки никак.
Но как бровей уже не хмурь, полощет облако Лазурь - наш флаг!



***
Печальный июль, печальный.. Облизками водопада
остались следы на камне, не радуют больше взгляда.
Валун раскалён, как печка. Скала обдает пожаром.
Но тянется на Колечко* семейка спортсменов ярых.
Рассвет холодком приветит, качнёт на ладони город.
Полгода мечты о лете и поднятый к носу ворот.
Проспать соловьиный щебет - остаться без кислорода.
Здесь властвует общий трепет слияния душ с природой.
Здесь скалы висят отвесно. Здесь общий на всех порядок.
Здесь, как на тропе ни тесно, а люди друг другу рады!
Тропинка ущельем вьётся, в сухой водопад ныряя.
И верится: он проснётся! Воскреснет куточек рая!



***
Полазим? Посдираем локти в кровь, усталость подкопим - чтоб подкосила..
Глядишь, и откопается любовь там, на вершине. Спросит: - Где носило?
В какие джунгли снова забрели, в каких соплях-болотах вязли-выли?
"Не поднимайте грязное с земли, не ешьте запрещенное"..Забыли?
"Кто старое помянет..." Не корю! Вот облака, вот небо - отдыхайте!
Всё - ваше. Безрезервно вам дарю. Себя дарю. Встряхнитесь и ..летайте!



***
Как часто мне хотелось не вернуться в долину, где загажена трава,
где люди, норовящие споткнуться так, чтоб упал попутчик их сперва!
Но вновь и вновь, с вершин своих порывов я возвращалась к старым родникам,
заплёванным прохожим нерадивым, не нужным ни животным, ни богам.
Туда, где и сама, сходя с маршрутов, теряла солнце в соснах и в воде,
где наступала на ноги кому-то в густой неумолимой темноте.
И снова - выгребала камни, тину, обёртки чьих-то вафель и конфет.
И снова к водопою шла скотина, и брат-турист спешил оставить след.
И вырастали столик и скамейки из вымоленных к новой жизни пней -
отчаянные жалкие римейки прозрачных, первородно чистых дней...



***
Непросто наливался ручеёк в засушливое огненное лето.
Он тенью укрывался, он берёг под камешками капельки секретов.
Мечтаний никому не расплескал, не подмочил костров и репутаций.
Тихонечко, безропотно бежал и не блистал в желаниях оваций.
Ручью до океана дотянуть - немыслимо, почти невероятно:
неровен, непредвидим его путь, и жаждущих число растёт стократно.
У каждого ручья - своё корыто и не одна загадка в нём сокрыта.



***
Сентябрь зазывно тянет в ежевику, цепляясь за штанины, рукава.
Тебе ль, задира, дождиками хныкать? От ласк твоих кружится голова!
Глаза на все четыре разбежались, ем пригоршнями - к чёрту маникюр!
И, утопая в солнечном кружале, в фантазиях немыслимых фигур
танцую осень, вовсе не тоскуя о лете, улетевшем навсегда,
лиловой ежевикою рисуя улыбку: всё, что мимо - ерунда!
Не обрываю тонкой паутины и ветренную ласку не гоню.
А в небе ярко-спелом, синем-синем подсолнух солнца лижет пяты дню!



***
Низвергну с души непомерную грусть, а с тела - печаль килограммов.
Из жухлой листвы тянет голову груздь: холодный и бледный, не в гамму.
Я ножичком острым его подсеку, стараясь не ранить грибницу.
На ветер спущу паутинку-строку: пускай непутёвый резвится!
Калина в румянце, шиповник в огне - отчаянны поздние страсти...
Рюкзак мой испуганно жмётся к спине, наткнувшись на встречное "Здрасти!"
Тропинка то в гору, то кубарем вниз, но я не боюсь оступиться.
Здесь всё: каждый камешек, кустик и лист успели со мной породниться.
Они не позволят споткнуться-упасть, они отведут камнепады.
Грибов набралось - уже некуда класть... Вот будет любимому радость!



***
Остывают отпылавшие маки, уступают свою вахту душице.
Сквозь не кошенные дикие злаки слышно пение непуганной птицы.
Снова солнце озаряет кострище, алый пламень поменяв на лиловый.
Может искру в моём сердце отыщет, для любви еще нетронутой, новой?
Над душицею, дождями омытой, копошатся хлопотливые пчёлы.
Будет мёду на сто свадеб добыто, будут головы кружить маттиолы.
Будут звёзды осыпаться на крыши, фейерверками небесного света.
Где ты счастье, отыщи меня, слышишь - в это звонкое душистое лето!



***
Луч о камешек поранился, приласкать хотел с утра.
Грубиян в ответ огранился: "Моя матушка - Гора!"
Мать вздохнула: "В солнце целишься? Не печаль моих седин....
Не хвались, а то расщелишься и - не знать тебе вершин..."



***
По гладкой коре одряхлевшего бука опавшею пенкой стекает туман.
Под ним проступает рельеф закорюки - единственный, грустный, посмертный изъян.
Ведь как ни зализывай рваные раны, от них остаётся шершавый рубец.
При каждом стволе не поставить охраны. Турист не проникся богатством колец,
наспавшись в тени, ухватился за ножик, царём над природой себя возомнил,
героем на глянце витрин и обложек.. Короче, зажёгся, залез, наследил.
...Рюкзак, повидавший немало падений, ветра целовавший на плешах вершин,
обмяк виновато на старых коленях - преклонней не слышалось буку тишин.
Тот самый, в историю влезший со взломом, дрожащие руки простёр на восток.
И ёкнуло сердце:"Ну вот ты и дома, по адресу. Делай последний глоток."



***
Налетел Апрель, брызнул синевою! Жаждою томим, скалы облизал.
Родники сорвал, лес одел листвою и орлиный взор к скалам привязал.
Видишь, как летят:выше, выше, выше! Сказки это всё, что тяжёл гранит.
Пристегнись тесней! Слышишь, Время дышит? И земля над ним, в облаке, парит.



***
Симфоническая сказка родников под бессменным управлением реки.
Не видать пока за лесом берегов, но как слаженно рокочут ручейки!
От турбазы до турбазы - пять часов и в планшете только фляга и блокнот.
Гул мальчишечьих звенящих голосов и в безлуние с дороги не собьёт.
Только вслушайся и воду не мути, и не топай по-лошачьи по камням.
Просто рядышком тихонечко иди. Не придумывай, что ластится к рукам.
У ручья одна забота - дожурчать и в реке своей исчезнуть до поры.
Солнце выпьет его песню и опять светлым облачком столкнет его с горы.
Заслезится, но услышав голоса свежей партией вольётся в юный хор.
Партитуру бы в блокнотик записать, только ключ её запрятан в сердце гор.



***
Дождитесь меня, родники и поляны! Дела, словно гири, висят на руках.
Толкаются в спину, шарахают в пах и ищут, и ищут, и ищут изъяна...
Питаются сбить с панталыку и с ног, изгадить лицо нездоровым румянцем,
подставить подножку вспорхнувшему танцу, чтоб Дух изможденный вконец изнемог.
Дождитесь меня, родники и поляны, слети мне навстречу, родная тропа!
Беги, как всегда, на восход нескупа. Пускай еще год или..век..не устану...



***
Луна - как рафинад в кофейной гуще. Уже рассвет от ночи пригубил
и жадно пьёт напиток дорогущий, продрав глаза, подхлёстывая пыл.
Не из кофейной чашки, не из турки - из купола потягивает всласть.
Лучи не гасит в небо, как окурки, а разжигает, взяв над миром власть.
Окуривая радужною дымкой сопящий город, белит в окнах свет.
И, наконец, сквозь стёкла, невидимкой, прошмыгивает в спальни, солнцевед.
А солнце, поднимаясь выше, выше не замечает, как луна бледна.
Оно её не видит и не слышит. И тает, тает скорбная луна...

Под рюкзаки становятся туристы, спеша по холодку нырнуть под тень
раскидистого леса. Воздух чистый, как дворник, выметает сон и лень.
Асфальт, стянув в ночи мускулатуру, опять готов размякнуть от жары.
Окрошкой не задушишь диктатуру полуденного пекла. Комары
спешат в последний раз напиться крови у рьяного охотника на щук.
И звёзды, обессилев прекословить -давно сдались рассвету, под каблук.
И лишь луна размытым рафинадом лежит на дне лазоревых небес,
окидывает землю мутным взглядом, мечтая солнцу встать наперерез..



***
Рассвет такой безоблачный и кроткий, и солнце не выпаривает соли
из тела - кожа нежно пахнет мылом, все раны, язвы, ссадины омыты,
бинты и лейкопластыри свежи. Не стыдно перед Господом явиться -
хоть говорят, что врядли Он допустит... Так это люди людям говорят.
К тому же, если взять пример с Икара, то может всё запишется иначе?
Взобраться бы на острую вершину, облюбовать над пропастью скалу
и, вскинув руки в небо, полететь! Ведь не махать же пугалом с балкона,
когда вокруг надёжное кольцо роскошнейшего синего гранита!
-Ещё одна туристка сорвалась,- зашелестят чинары во дворах.
- Наверное, опять гипертоничка! Нет, вы скажите,
что им так неймется?! Сидели б по завалинкам, вязали!
Так нет, им срочно нужно на вершины! Как-будто там на небо - вход бесплатен..



***
Не уходит Луна, не ложится, оторваться не может никак
от отдавшейся Солнцу страницы. Истлевает, как выцветший флаг.
Не торопится к звездам в отары, как прилежный, примерный пастух.
Зависает в лучах монтаньярой, напрягает болезненный слух...

Налетела взмыленная Тучка: - У меня широкая спина.
Заслоню - получишь нахлобучку. Не твои с рассвета времена!
- Тоже мне блюстительница света, клякса на лазурном полотне!
Не спеши Луне давать советы, постучишься вечером ко мне!
Не впущу! Слезами изольешься.Все мытарства сызнова пройдешь,
прежде чем на небо заберешься! Прекращай заносчивый галдеж!
Солнце мне назначило свиданье: поболтать про светлые дела.
Брысь отсюда, мокрое созданье, а не то дождешься помела!
Ветер позовем - развеет мигом, на кусочки мелкие порвет.
Небо - это наша с Солнцем книга. Вон, гляди: навстречу мне плывет!



***
Как паутинно, солнечно и тихо в запутанной овражьей тесноте...
На вздохе ускользающего мига лишь взглядом прикасаюсь к чистоте
нетоптанного млеющего рая: пускай еще немного позвенит,
пускай еще немного посверкает, пока мороз над ним не заскрипит.
Зардевшись от сентябрьских поцелуев, листва помолодела, все ей всласть:
небес неиссякающие струи и паутин щекочущая вязь,
и ветерка порхающая ласка, не рвущая стыдливого листка.
Как-будто разом выплеснуло краски и заспешила девичья рука
прихорошиться к вечному служенью божественным высоким небесам.
И девственность стареет, к сожаленью, так стоит ли?..Не мне судить, не вам...



***
Ежевика, ежевика, ягода бедовая!
Норов твой лесной да дикий, горюшко плодовое..
Как ни балует погода - ноябри обманчивы.
Расцвела мечте в угоду: грёзы - померанчевы..
Зря на выход нарядилась, девочка - цыганочка.
Обожжёт сердечко милость, в золотой ограночке.
Не нальёшься спелым соком, сладостью медовою..
Ежевика, ежевика, девочка бедовая..



***
Гора моя, гора, не рассыпайся прахом! Уставшее вчера, не дёргай за рюкзак!
Позволь мне пошагать ещё разочек с флагом и водворить его купаться на ветрах.
Гора моя, гора, не обломись лавиной сметающих тропу беспомощных камней.
Я вовсе не прошу невеститься калиной, со мной чертополох давно уже дружней.
Цвети не для меня, но допусти до неба, открой мне кислород свиданий за чертой.
А если я сорвусь, сожмись и стань мне склепом, не дай твоим орлам глумиться надо мной.
Я прорасту в тебе, я задышу однажды, но главное - живи, не оброняй камней.
Не растеряй себя! Пусть троп твоих не свяжут ни век, ни человек, ни происки чертей!



***
Уходим в горы, к родникам, спасаемся от разрушенья.
А память хлещет по щекам, иного требует решенья.
Какого? Где-то там, внизу, в клубок свернулись змеи улиц
и следом, по тропе ползут, и просят, чтобы оглянулись.
Спасенья просят или так - шипят от передоза яда?
Чем выше - тем опасней шаг, тем меньше восходящих рядом..

Листопадне

І де його шукати, того дня,
що за солону хвилю зашпортнувся,
навіки зник із сонячним вбранням,
самотності моєї не вжахнувся?

І нащо він мені тепер такий:
прибитий до човна чи до оселі?
Беріть його собі, глухі піски
і будьте, на здоров`ячко, веселі!

А я свій сум, що вірний був мені,
до серця пригорну і приколишу.
Не проміняю на гарячі дні
осінню благовійно-стиглу тишу..

16.11.2012



****
Не сумуй - не буває дня,
щоб під дахом твоєї хати
не тулилась я пташеням,
не втомляючись щебетати.

Не лякайся розлучних снів,
бо ж не я то пірнаю в хмари
у яскравим, як сніг, вбранні.
Не губися в розгадках марних!

То потвора майбутніх літ,
що без нас на земли розквітнуть,
залишила нам свій привіт.
Але зранку у серці літо!

Липень, любий...Не вір дощу
і деревам сумним та голим.
Притулися, не відпущу...
Політаймо удвох над полем?



***
Лист з потойбiччя

Зміст таємних бажань -
нездолана межа.
В потойбіччі, в ставу мого суму
відображення твоїх очей.
Яка зоряна ніч, любий!
А вода у ставку тепла, тепла -
в ній кохання моє неприкрите до тебе
купається мавкою лісовою.
На плечах моїх твої зорі,
бо для зір не існують межі...
Не мовчи!
Заспівай менi знов твою пісню.
Благаю.
Без неї дихання у грудях холоне...



***
Руки - працювати.
Руки - обiймати.
Руки - вiдштовкнути.
А твої - на що?
Гарно вмiєш вiршi
про любов писати!
Якби ж то насправдi-
сонце б не зайшло,
мертве б зацвiло!
Якби то було.



***
Порожніх снів негаданий розвій:
зійшлися всі шляхи в одному небі.
Як зайченята сонячні з-під вій,
розсипались мільйони "хочу", "треба".

Ще вчора був обридлим цілий світ,
цвірінькало одне бажання: спати...
А нині розгойдались струни віт,
розворушились в серці пташенята

шалених несподіваних турбот:
до всього руки с радістю прикласти.
Скоріше б розмерзався той город,
скоріше б починалось те "нещастя"!



***
Якби ж я знала, звiдки виглядати
гарячого коня,
я б не тулилась до старої хати.



***
Осінні стежки: стрічки
на дівочим вінку -
пути закоханця вітру.



***

хлопчики

він не мріяв
але снів не замикав
вона приходила
сідала на краєчку ліжка
і він ледь-ледь торкався
її довгого
аж під коліно волосся
загрубілими
від сільскої роботи
руками
і наче хлопчення
що ховається від матусі
у соняшнику
пірнав з головою під картате рядно
и піглядав звідти одним оком
як вона заплітає коси
городська дівчинка
перше сусідське покоління
що побачило світ не у вибіленій хаті
з притуленими під вікна
оберемками сухої кукурудзи
та з грубкою в три яруси
де на самому верхньому
потріскували розігріті
торбинки з пшоном і маком

ні вона росла
у високому будинку
в затишній квартирі с балконом
та лискучою газовою плитою
вона кожен день на ніч
купалась у глибокій ванні
гмуркаючись в ароматній піні
наче якась афродіта

а він
що він
у нього були тільки ночви
в яких він не завжди мав сили
вимити навіть ноги
повертаючись до оселі
з городу чи від худоби

ні він не мріяв

і ось її хлопчики в просторому салоні машини
і вона сміється и легенько підштовхує їх
привітайте цього дядька
ми з ним разом яблука в бабціному садку збирали
за полуницями в ліс ходили з солом`яними кошиками

а він виймає з обвислих кишень і протягує їм
декілька пом`ятих банкнот
що пахнуть сирою рибою і ставковою ряскою
і наказує нахилившись над русими голівками
купіть собі цукерок і морозива
тут потрібно вистачити
потім невміло засовує в дитячі кишені
декілька духм`яних яблук та горіхів
і здається йому
це його сини
просто вони схожі на матір
бо він так того бажав
вона ж красуня и розумниця
а він
він щаслива людина

**********************************************************************************