Він бирає щастя тоннами

Колишній шахтар з міста Красний Луч Луганської області п’ятнадцять років збагачує вітчизняну науку

Дивна людина

Вони і справді чарівні, ці дивовижні квіти у сірому шматку породи. Золотаві, з тонкими стрілочками стеблин та ажурними пелюстками. За шахтарським повір’ям, той, хто знайде таку квітку, повік буде щасливим.
Проте Сергій лише посміхається:
— Насправді це тільки відбитки хвощів. Триста з лишком мільйонів років тому не те що квітів, динозаврів не було. На квіти ж вони обертаються, якщо вірно і точно розколоти камінь.
— Звідки ж така краса?
— Все з відвалу.
Від хати Гризодубів до відвалу шахти „Известий” - близько трьох кілометрів. І двічі на тиждень, на вихідних, колишній шахтар, поклавши до рюкзака кирку та клевак, вирушає у похід за скарбами.
В місті, де багато працюють і багато пьють, Сергія Гризодуба вважають диваком. Начебто чоловік не старий, як кажуть, у повному розквіті, але за жінками не вчащає, хоча давно розлучений. Ніби й справжній шахтар, але горілки на дух не переносить.

„Маргарин” — не завада

Громадити скарби Сергій почав у 1992-му. Часи були важкі. Настільки, що студенту-історику Ростовського державного університету довелося покинути навчання і, щоб якось прогодувати сім’ю, спуститися в забій шахти „Княгиненська”.
— Якби не палеонтологія, напевно, помер би з нудьги! — чесно зізнається він. — „Княгиненська” виявилася справжньою скарбницею. Чого там тільки не було: трилобіти (доісторичні молюски), хвощі та цілі скам’янілі ліси папороті. Хоча всі ці багатства, звісна річ, відкривалися не одразу. Ось!!!
І з цими словами він передав мені невеличкий камінчик.
— Бачите?
Крім двох жовтуватих плям, там не було нічого надзвичайного.
— Бачу... плями...
— А це, між іншим відбитки перших на Землі комах. Я й сам спочатку не звернув на них уваги. Поклав до рюкзака про всяк випадок. Це вже мені вчені Луганського педагогічного університету очі відкрили. Виявляється, всі давно підозрювали, що такі існували, але доказів не було. Більшість шахтарів цих речей взагалі не бачить. Та й роздивитись під землею щось подібне важко. Все вкриває так званий „чорний маргарин” (суміш води та вугільної пилюки), тому треба точно знати, що саме розшукуєш.
В цьому Гризодубу допомогли гори книжок з палеонтології та довгі самотні мандри підземним світом.
— Хлопці сядуть обідати, а я перекушу нашвидкуруч і, поки перерва, пішов обходити старі виробки. Начальству моє хоббі, звісна річ, було не до вподоби: «Вештається невідомо де. А як привалить? Хто за нього відповідати буде?» Та за рік я вже міг ходити «Княгиненською” з зав’язаними очима. І вже добре знав місця, де колись текла прадавня річка, де росли прадавні ліси і... куди самому краще не потикатися.

Про що мовчать гірники

На моє „чому?” Сергій відповів не одразу.
— Розумієте, шахта — це наче інший паралельний світ. Там свої власні закони життя, свої дива. Думаєте, легенди про гномів, тролів та іншу нечисту силу з’явилися на пустому місці? Чеські шахтарі й досі жахаються розповідей про білого коня-людожера, що нападав на людей під землею. Старі розказували, що до революції такий випадок стався і на одній з тутешніх шахт.
Кінь, що вивозив вагонетки, збісився і на шматки роздер свого погонича. На крики прибіг сам Автоном Іванович. Про цього дивного чоловіка, до речі, теж розказують чимало байок. Кажуть, свій рід він вів від запорізьких козаків і «щось таке знав» — тобто вмів чаклувати. Автоном Іванович і вбив того коня кайлом.
— А крім легенд?
— Одну виробку в нас називали „базою прибульців”, бо там постійно бачили чоловічків в блискучому. Молоді жахалися, а старі заспокоювали: «Ніякі це не прибульці, а віли (духи, яким присвячено багато легенд південно-слов’янського фольклору – прим. авт.)! Вони людям шкоди не роблять».
— Може, просто глюки?
— Може й так. Крім родону і метану в шахті багато інших газів. І хто зна, як вони діють на психику. Такі глюки, хоч раз у житті ловив кожний шахтар, але стороннім про це не розказують. Нікому не хочеться записуватися в божевільні. Згадують хіба що між собою... Добре, досить про дива.

За дарунком не жалкує

Три роки тому Сергій відібрав з колекції найкращі екземпляри і безкоштовно віддав їх обласному краєзнавчому музею. Науковці були вражені, отримавши тридцять пакунків (близько тонни) унікальних експонатів — скам’янілих свідків дитинства планети. Трохи згодом такий самий дарунок отримали і палеонтологи Харкова і поділилися ним з хмельницькими колегами.
— Не шкодували? Стільки сил, стільки років праці...
— А чого мені шкодувати? Не для себе ж збирав, для людей, для науки. Та й для нових знахідок треба місце звільнити.
Два роки тому Гризодуб пішов з шахти і влаштувався на цегельню. Але збирання скарбів науки не покинув. Тим більше, що на відвалах вдосталь цікавих експонатів для майбутніх музейних колекцій.
— І цей теж звідти?
Узятий мною невеличкий камінець підозріло нагадував самородок золота.
— А-а-а! Непотріб. Так зване дитяче золото — пірит. У нас ним діти бавляться. На вигляд - справжній самородок. В Америці часів золотої лихоманки через такі камінці стільки крові пролилося! А справжні скарби — глибоко під землею.
У Красному Лучі Сергія Гризодуба вважають диваком: читає якісь незрозумілі книжки, кожної зими пірнає в ополонку і з року в рік вперто тягне додому важке і нікому, крім вчених, не потрібне каміння. Але треба ж комусь збирати щастя.
Юрій ТКАЧЕНКО

P. S. Колекція, яку Сергій Гризодуб передав Луганському краєзнавчому музею, налічує півтори тисячі відбитків прадавніх хвощів, плаунів, папороті та інших рослин так званого карбонового періоду історії Землі. Кожному з них більше 300 мільйонів років.

Як і обіцяв, публікую під цією рубрикою чергову замальовку про спражній Донбас.

---

На тему : Єднаймо Україну, українці!!!:
• "Отшельник Донецкого кряжа"

---

Так спасают счастье

На помощь обреченной птице пришли люди
В Станице Луганской, что всего в получасе езды от областного центра, аисты появились прошлой весной.
— До этого их в наших краях не видели уже лет пятьдесят, — говорят старожилы. — Значит, по всем приметам, станица — место хорошее.
Для гнезда пернатая пара облюбовала верхушку памятника героям Великой Отечественной войны и, как говориться, стала жить поживать. Когда минувшей осенью аисты подались в теплые края, станичники забеспокоились: не улетело ли с птицами и их счастье? Оказалось, зря тревожились.
В начале июне, к радости всего поселка, в гнезде над памятником пищали и разевали клювы четверо птенцов. Была среди них и Ася. Впрочем, тогда у нее еще не было имени.
Теперь ее «гнездом» стал дом предпринимателя Вячеслава Рассветова.
— Асей ее назвала подруга жены. Где-то в середине июля, в обед, прибежали дети и говорят: аистенок из гнезда выпал, — вспоминает Вячеслав, — Я туда. Смотрю, у птицы нога сломана. Позвонил в поссовет. Мне сказали, что уже в курсе и сейчас пришлют машины, чтобы отвезти птицу к ветеринару.
— Через несколько дней, — продолжает жена предпринимателя Ольга, — Мы решили позвонить в ветеринарку, узнать: как состояние птички? Там сказали: «Все в порядке. Можете забирать!» Так у Аси появились новые «родители».
В первое время в «гнезде» Рассветовых царило беспокойство. Птица выжила, но сломанную в трех местах ногу ветеринарам пришлось ампутировать.
— Первые дни я чуть не плакала. Смотреть на то, как она мучается было просто невыносимо, — рассказывает Ольга. — Но потом взяла себя в руки. Надо же спасать аистенка.
Мало помалу, благодаря заботе людей, искалеченная птица стала оживать на глазах. И даже приноровилась передвигаться, опираясь на крылья.
— Аппетит у нашей Асеньки будь здоров, — замечает хозяйка. — В день съедает по триста граммов рыбки или мяса. Массажируем ей здоровую ножку. Помогаем разминать крылья. В станице она уже стала всеобщей любимицей. Из похода на рынок каждый раз возвращаюсь с гостинцами: кто рыбку ей передаст, кто мяса кусочек.
— А как же ее настоящие родители?
— Однажды они ее увидели, сделали над домом два круга и улетели. Наверное, поняли, что их птенец выжил, что люди его не бросят и успокоились. С тех пор не прилетали.
Сейчас Асиных родителей беспокоит одно: как заново научить ее ходить.
— Я проконсультировался с ветеринарами, — говорит Вячеслав. — Они сказали, что самое верное средство — сделать Асе протез. Но ни в коем случае не жесткий. А мягкий, подвижный, который бы в точности копировал строение ампутированной лапки.
Если найдется мастер, способный сделать такую вещь, я за ценой не постою.
И в этом Вячеслав не одинок. Поселковый совет и несколько местных предпринимателей тоже готовы скинуться на новую ножку для Аси. Дело за мастером.
Вот только, научившись ходить, сумеет ли птица подняться в небо?
— Специалисты, — продолжает Асин «папа», — говорят, что она вряд ли уже сможет вернуться к жизни в дикой природе. И советуют потом, на всякий случай, подрезать ей крылья — чтобы не улетела и не погибла. Но я не хочу этого делать. Наша Ася еще взлетит. И все у нее будет хорошо.
Юрий ТКАЧЕНКО, Фото Натальи БЕРЕЗИНОЙ.

„Мой Телемах, Троянская война закончена.”
Кто победил – не знаю...”
(Иосиф Бродский).

---

На тему : Єднаймо Україну, українці!!!:
• "Так спасают счастье"

---

Отшельник Донецкого кряжа

Шалені змагання за владу над Україною нарешті добігли кінця. Хто переміг? Не знаю!
Ми – прості українці, принаймні, нічого не програли і не виграли. Адже попри чергову зміну володарів на політичному олімпі, все залишиться так, як і було. Тому, побоююся, що слова чудового історика і письменника Валентина Пікуля „Не было мира на Украине, нет его и не будет”, і надалі лишатимуться актуальними. Не сумніваюся, що політики усіх кольорів, незважаючи на одноголосні заклики до єдності, будуть і надалі намагатися розділити нас на „східняків” та „западенців”; на „синіх”, „помаранчевих”, „білих”; на друзів та ворогів „демократичних перетворень в державі”.
На щастя цей поділ існує лише в їхній уяві. Та, нажаль, справні політтехнологи за гроші здатні швидко та ефективно обернути мрії політиків на реальність. В цьому зайвий раз впевнився, коли напередодні вибрів подивився скандально відомий фільм „Донецька мафія” (який у ті дні активно крутили у телемережі західних та центральних областей).
Одразу завважу – я не прихильник Партії регіонів, як і будь якої іншої партії.
Просто як журналісту, знайомому з деякими тонкощами політтехнології, було неприємно бачити як автори, жонглюючи крихтами фактів, метрами відеоряду і власними вигадками перетворюють Донбас на злодійський вертеп, населений олігархами, бандитами та вічно п’яними шахтарями. І страшно було подумати, що саме такий образ Донбасу вимальовувався в уяві ошуканих глядачів. Однак, спотворити таким чином можна будь-який регіон. В талановитих брехунах, нажаль, дефіциту зараз нема. Отож: „Не было мира на Украине, нет его и не будет?” Цього разу наприкінці цитати я недаремно поставив знак питання.
Невже не буде? Невже схід, центр та захід будуть дивитися один на одного з підозрою?
Уявіть собі, я як мешканець Донбасу знаю його зовсім іншим. Знаю краєм багатим передусім не корисними копалинами, заводами і таким іншим, а дивовижними людьми, з якими мене зводила і зводить журналістська праця. І тому беру на себе сміливість показати всім справжні обличчя справжнього Донбасу.
Отже, з цього дня раз на тиждень буду публікувати на сторінках „Самвидаву” нариси з моїх журналістських загашників. Сподіваюся, це дасть читачам змогу скласти більш об’єктивну думку про мій рідний край, про його минуле та сьогодення.
Точно знаю, що серед користувачів сайту багато колег з інших регіонів. Друзі! Хлопці та дівчата, підключайтеся до справи. Мова розповідей, гадаю, не має значення. Єднаймо Україну, українці!!!

Отже, розповідь Перша!

Отшельник Донецкого кряжа

Пятнадцать лет назад украинский археолог с мировым именем Николай Тарасенко бросил все и стал аскетом

От мирской суеты Николай укрылся надежно. Добраться сюда непросто. Сначала «на своих двоих» нужно преодолеть восемь километров от трассы Луганск - Ровеньки до села Каменка. Плюс еще два-три километра по селу. А дальше – вверх. Рабочий водокачки подсказал дорогу напрямик. Около часа мы упрямо карабкались вверх. Путь к дому отшельника указывали строгий крест католической часовни и… белая «луковка» буддийской ступы.
Зиму прожил…в танке!
Беседка, в которой мы хозяином неспешно пили желтый кхмерский чай стоит на самом краю обрыва. Ради одного только вида, открывающего отсюда, стоило бить ноги. Николай Тарасенко обосновался среди этой красотищи пятнадцать лет и покидать свою гору не собирается. Для человека привыкшего жить «в бегах» - вещь невообразимая.
- Страсть к путешествиям у меня с рождения, – признался Николай Иванович. – Первый раз убежал из дома, когда мне было всего три года. Искали два дня. Дальше – больше.
Школьником сбегал каждую зиму. Почему-то именно в это время года желание скрыться подальше от насиженных мест становилось непреодолимым. Бывало, что меня быстро находили и возвращали домой, а бывало - и нет. В шестом классе всю зиму 1957 года прожил в танке.
- ???
- Знаете, наверное, в Луганске возле областного краеведческого музея стоят два английских танка времен Гражданской войны? Так вот, левый из них – это мой. Во втором
«квартировали» два ростовских бандита.
Родители, как не старались, а воспрепятствовать побегам не могли. От колонии для несовершеннолетних, куда так или иначе попадали все юные бродяжки, Колю Тарасенко спасали только его бесконфликтность и то, что несмотря на, на криминальную тропку, он по счастью так и не ступил. Директор школы, хорошо знавший Колю и его родителей, просто помог мальчишке официально закончить школу.
Потом были: постылая неинтересная учеба в ПТУ, бесчисленные эксперименты с выбором профессий и странствия по Союзу. В 27 лет Тарасенко поступает на исторический факультет Ворошиловградского педагогического института (ныне Луганский педагогический университет им. Тараса Шевченко – Прим. «КП»). С этого момента для него началась иная жизнь.

Меня считали «талисманом»

- Почему я стал археологом? Не хотел быть человеком-винтиком, – продолжает хозяин горы. - Все-таки полевые условия – лучшее средство против прессинга со стороны государственной системы. Кавказ, Средняя Азия, Латинская Америка – разные республики, страны, религии. Где бы ни оказался, впитываешь в себя культуру народа, который тебя окружает.
Избрав археологию, Николай Тарасенко, что называется, попал «в яблочко». Первая же экспедиция принесла ему славу непревзойденного мастера по реконструкции орудий труда времен палеолита (каменный век – Прим. «КП»).
- Из обломка кости забавы ради решил сделать копию наконечника стрелы. До этого ничего подобного делать не приходилось. Работал по наитию. Потом, также ради шутки подсунул его как находку руководителю экспедиции. Он даже не заподозрил подвоха. Пришлось сознаться.
О том, что в полку археологов появился талантливый мастер, не преминули раструбить газеты.
- А я ведь тогда даже слово «археология» писал с ошибкой - через «и»!
А позже, о луганском ученом, одержимом поисками стоянок первобытных людей пошла еще более громкая слава. Этот человек странным, не понятным ни ему самому, ни многочисленным коллегам образом, притягивал к себе удачу. Сенсационные для научного мира находки следовали одна за другой.
- В некоторые экспедиции меня вообще приглашали в качестве «талисмана». – замечает Николай Иванович.
А «талисман» тем временем предпочитал держаться «в тени» и, несмотря на уговоры коллег, упорно не желал защитить хотя бы кандидатскую диссертацию. А потом, после 22-х лет, бескорыстно отданных науке, вдруг сделался отшельником.
Внезапно открылось «окно»

В 45 лет его жизнь перевернули раскопки в Никарагуа.
- У меня было немало знакомых среди учившихся в Союзе никарагуанцев. С ними я и отправился в посольство. На вопрос о цели визита ответил, что хочу найти палеолитическую стоянку. Они посмеялись (считалось ведь почему-то, что в Латинской Америке палеолита нет и быть не может), но визу все-таки открыли.
Надо сказать, что время для раскопок Тарасенко выбрал не самое лучшее. В стране шла гражданская война. Из соседнего Гондураса в Никарагуа просачивались группы «контрас» (американских наемников – Прим. «КП»). В боях с таким противником правительственным войскам «сандинистов» приходилось нелегко. Хорошо вооруженные и прекрасно обученные они взрывали склады и мосты, расстреливали колонны машин, убивали врачей, учителей, инженеров, не делая исключения ни для никарагуанцев, ни для иностранцев. Однако перспектива не вернуться украинского ученого не пугала. Более того, Николай отправился в самое «пекло» - пограничную с Гондурасом горную провинцию Нуэва-Сеговия. В состав экспедиции входили всего три человека: археолог и два бойца-сандиниста, приставленные в качестве охраны.
- Пришлось и мне там с автоматом побегать, - признался хозяин горы. - Правда, стрелять из него – Бог миловал. Да и не скажу, что отношение ко мне там было враждебным. Несколько раз доводилось сталкиваться и с «контрас». И ничего – здоровались, и каждый шел своей дорогой. Главное правило: не держать автомат на перевес. А стоянку, я все-таки нашел. Настоящую! Возраст - примерно 33 тысячи лет до нашей эры. Все как положено: орудия труда, кости мамонта. Это, конечно, была сенсация!
Сенсация мирового масштаба. Никарагуанские власти тут же присвоили Тарасенко почетной ученое звание и предложили продолжить изыскания, пообещав создать все условия. Но Николая это уже не интересовало. Его манила Каменка.
- Даже не могу объяснить: что это было? Просто посреди никарагуанских джунглей перед глазами словно бы распахнулось «окно». И в нем я отчетливо увидел степь, склон Донецкого кряжа, и какой-то внутренний голос велел возвращаться!

Гора всех религий

В 1992-ом Тарасенко обосновался в окрестностях Каменки. Сначала жил в палатке, метр за метром, отвоевывая у скалы пространство для строительства дома.
Вырубил площадку, потом к «телу» скалы пристроил три стены. Когда пришло время расширяться – из дикого камня достроил новые комнаты. Примерно так горцы строят свои сакли. Сейчас это – живописная горная усадьба с огородом, баней, кузницей и пасекой.
Тогда же, пятнадцать лет назад чуть выше «сакли» Николай Иванович заложил и фундамент для будущего православного храма.
Впрочем, первоначально ему не давала покоя мысль выстроить на горе Храм всех мировых религий. Но ввиду грандиозности задачи, от этой идеи пришлось отказаться. И ограничиться символами каждой религии. Так на круче появилась сначала католическая часовенка, затем буддийская ступа. Чуть позже гостившие у него последователи учения Бабаджи построили здесь храм огня. Тарасенко не возражал, хотя сам остался верен православию. Впрочем…
- В свое время я имел посвящение во многих учениях, - говорит отшельник. - В том числе и у индейцев мапучу. Общался с мормонами, брал прибежище в буддизме, имею благословение на монашество у латиноамериканского епископа Александра. У католиков получил благословение на ношение белой одежды. И я не могу разделить Бога. Каким бы именем Его ни называли - Он один. Для меня важны люди и то, что они делают в своем стремлении к Богу. Люди - все божественные посланники, даже если они об этом не знают.
Любовь и Жизнь – святы!

На десятом году отшельничества в жизнь «монаха всех религий» неожиданно ворвалась любовь.
О человеке, живущем на лоне природы в гармонии с миром и с самим собой, луганчанка Наталья услышала от друзей, а приехав к нему в гости, влюбилась. По словам Николая Ивановича, взаимное чувство стало серьезным испытанием для них обоих.
В конце концов, они поженились. Брак зарегистрировали официально, по всем правилам. Родители Натальи, которая намного младше Николая, поначалу были против, но познакомившись поближе с будущим зятем, дали согласие. Сейчас Николай и Наталья воспитывают двоих детей. Сыну Владу — пять лет, дочери Анне-Марии - три годика.
- Кое-кто, конечно, упрекал меня, – сознается отец семейства. - Мол, как же ты мог! Ты же монах! Знаете, я не выгораживал себя. Да, как монах, я возможно и согрешил. Но я ведь ни у кого не отобрал жизни. Наоборот мы с Натальей дали ее Владику и Анне-Марии!
Жизнь для Тарасенко – понятие святое. Николай, Наталья и их дети питаются исключительно вегетарианской пищей, овощи выращивают на огороде, в лесу собирают грибы и ягоды.
Вместе с людьми на горе живет не меньше десятка кошек. Собак Николай Иванович не держит. Поэтому дикие звери не боятся искать у него защиты. Особенно в сезон охоты.
Об охотниках хозяин горы отзывается с нескрываемой жалостью:
- Я как-то чуть не поругался с одним. Говорю : «Зачем тебе этот несчастный заяц? Ты что голоден или без мяса жить не можешь?» Он мне: «Нет, просто получаю удовольствие!»
«Тогда, - отвечаю, - ты ничем не отличаешься от убийцы». А заяц и лиса в это время как раз спрятались у храма огня.
Нынешнюю жизнь Тарасенко уже не назовешь отшельничеством в чистом виде. Усадьба на горе – место людное. Кроме местных жителей к нему практически каждый день приезжают гости: друзья, бывшие коллеги и просто незнакомые люди. Кто за мудрым советом, кто за помощью (Николай Иванович известный костоправ), а кто и сам не прочь помочь хозяину в строительстве храма.
- Не устали от гостей?
- Нет, я рад всем кто приходит сюда. Главное, чтобы приходили с добром с сердце!
- Но гора ведь не ваша. И формально принадлежит местному совету. Не боитесь, что вас ни с того ни с сего вдруг попросят ее «освободить»!
- Не боюсь. Знаете, мои аргентинские друзья давно звали меня в свои горы. Даже купили специально для этого сто акров земли. Селись – не хочу. Но мне дороже всего именно это место. А там… Все в руках Божьих!
Странное дело, за четыре с лишним часа проведенных на горе, мы тоже почувствовали себя влюбленными в этот уголок Донбасса. И честно говоря, жалко было прощаться с гостеприимными хозяевами уединенной тихой усадьбы. С людьми живущими в гармонии с природой, у которых даже зелень на огороде высажена в форме цветка.
Юрий ТКАЧЕНКО. Фото Наталии БЕРЕЗИНОЙ.