Повесть (фантастика)

Горевшие лампады были единственным утешением Арвилия; тень, от падающего света, мелькала по стенам: можно было прочитать письмена древних, гласящих о вечности и богах. Огромные колонны были похожи на людей, отчаявшихся и непонимающих, зачем и почему их судьбы были вверены вечности и тому, что им предначертано.
Арвилий предчувствовал перемены, но высочайший не мог до конца понять происходящие события. Жреческая каста подтачивала последние силы Арвилия, требовала от него невозможного; только здесь, в храме, он мог отдавать себя всецело Богу, он понимал, что существует колоссальная разница между Богами и жрецами, эта разница больше похожа на пропасть, которую может восполнять только один и это отягощало его. Знание веры, знание Богов, знание жреческой касты – это порой не одно и то же. Есть некий пласт знаний, который в жречестве никто не делил, но было то, что знал только один – это было опасно для этого одного, коим и был он – Арвилий.
Его ноша не приносила ему радости, она открывала ему истину Богов, а люди редко бывали послушны, несмотря на то, что эти люди принадлежали к жреческому послушанию веры. Арвилий всегда видел будущее до малейших деталей, до идеальной точности событий. Он также знал, что будущее изменить невозможно. Каста требовали от него менять время, менять будущее, менять события и дни своих сограждан, они требовали от него ключ к знаниям, которые, как они считали, принадлежали всем, и даны были ему Арвилию для них и через него. Для Арвилия – это было равносильно управлять богами, стать выше их – это было невозможно для Высочайшего, вело к верной гибели Титлиды, огромной цивилизации, находящейся в полном расцвете сил и возможностей. В храме было тихо хорошо и спокойно.
–Почему ты не общаешься с людьми, Арвилий?
–Я служу Богам, а люди далеки от Богов, они не слышат их, все, что им дано – это то немногое, чему научили их жрецы, да… и кто пустит кого–нибудь из смертных в святилище этого храма, стены которого помнят тех, которые привели в движение все, что окружает нас. Банальные ответы, не так ли? Тебе ведь хочется узнать больше, нежели этот ответ, Имрит?
Мальчишка смотрел на Арвилия и внимал каждому слову, но ответ действительно не давал, той полноты картины, которую хотел представить в своей голове Имрит, ему было всего десять лет. Это было и много и мало для знаний.
Выбор Арвилия пал на Имрита не случайно, что хотел передать ему жрец? Тайну своей жизни, тайну Богов, научить тому, что непостижимо для касты жрецов? Эти и многие другие мысли роились в голове мальчика, который быстрее был похож на юношу, нежели на ребенка. Его высокий рост, хорошая атлетическая фигура, его пытливый ум и прекрасная память восхищали Арвилия, жрец понимал, что вложенное в Имрита сознание – божественно. Его внешность притягивала, магнетизм его взгляда, голоса выделял его среди сверстников и приносил ему много проблем.
–Расцвет цивилизации – это опасно или нет?
–Почему ты решил, что это опасно? Изобилие, разве оно может приносить опасность, оно поднимает нас к Богам.
–А разве нужны Боги, когда есть все, возможно все, чего только не пожелаешь? – казалось мальчишка злился.
– Для этой цели у людей есть мы – жрецы и храмы. Они веруют и знают, что мы возносим молитвы Богам, благодарим их за это изобилие, – жрец пристально смотрел на Имрита, который явно с ним не соглашался.
–Но разве Богам этого достаточно? И разве этот расцвет принадлежит Богам, он принадлежит тем, кто богат и тем, кто порой относится к Богам с пренебрежением и насмешками?
–Твои вопросы пугают тебя самого? Ведь ответы могут привести тебя в тупик, – Арвилий отвечал Имриту вопросом. Это еще больше раздражало мальчишку.
–Почему в тупик? Ведь ясность происходящего – это мир души, а отсутствие ясности – суета. Я знаю все ответы, но я хочу услышать от вас истину, и не хочу, чтобы истина постоянно менялась, она не может иметь много платьев, она ведь… не изменчива, как женщина, ей принадлежит постоянство. У нее одно платье и я хорошо его знаю!
–Твоя дерзость неприемлема для людей, но для меня она ясна, – Арвилий смеялся.
Имриту показалось, что с глаз этого странного жреца, вот-вот посыпятся искринки и упадут на пол храма, но вместо этого, огонь в лампадах стал гореть еще ярче.
–Я заметил и понял ваше колдовство, оно не пугает меня. Я тоже могу… как бы это проще сказать, – Имрит запнулся.
Огни лампад играли по стенам, превращаясь в яркие образы, носящиеся, как тени по храму, свет вспыхивал и угасал, как будто устал сражаться с теми, кто стоял возле него рядом.
Мальчишка махнул рукой в сторону лампад и огонь снова вспыхнул.
–Так значит... никто и никогда не нарушал твоего внутреннего равновесия, о, Великий Арвилий. И тебе понятен мир и гармония? – мальчишка спрашивал, лукаво улыбаясь. Ему было весело. Казалось, он развлекался разговором.
– Имрит, я не прячусь в храме, я служу Богам и моя тишина – это тишина Бога. Поэтому ты здесь, сын мой!
Вряд ли ответы Арвилия устраивали Имрита, быстрее, они запутывали его, но он не менял свои суждения, видел истину единой и вечной. Арвилий понимал – Имрит подчинялся только Богам! Мальчишка был упрям и настойчив.
–Арвилий, я не останусь здесь, не стану заложником этих стен, ты не сможешь заставить меня менять мои решения!
–А разве я предлагал тебе здесь остаться, разве я меняю твои решения, ты можешь уйти, когда захочешь, Имрит.
Мальчишка неожиданно для жреца, подошел вплотную к стене, она стала меняться, казалось, что надписи расслаивались, размывались и открывается дверь.
Имрит проник сквозь стену и оказался на том же месте, где на днях встретился с жрецом. Арвилий знал, что их судьбы пересекутся еще много раз, он так же знал, что Боги укажут, когда и где он снова встретится с Имритом. Арвилий не был готов принять то, что мальчишка больше похож на учителя, нежели на ученика.
–Я говорил вам, Высочайший, что мальчишка дерзок, своенравен и всегда поступает по своей собственной воле, – сказал довольно тихо и спокойно слуга Арвилия.
–Кому же он возносит свои молитвы? – задумчиво спросил слуга жреца.
–Этого пока никто не знает. Слава Богам, его сверхспособности пока не раскрыты. Нам неизвестно, чей он ребенок, Боги скрывают от нас это. Он появляется внезапно и у всех создается впечатление, что он не чужой, а просто мальчишка, который только что видел своего отца или мать.
–О, Высочайший, мне, кажется, он не человек.
–Значит, я встретил его на площади не случайно? – тихо произнес жрец Арвилий, – Склир, прошу, оставь меня, я хочу побыть один.
Слуга низко поклонился Арвилию, и бесшумно удаляясь, прячась за колоннами, видел впервые, как его хозяин рыдал, рыдание было глухим, чужим, неведомым ранее Склиру. Это испугало его, и он решил не думать о мальчишке и о Величайшем. Склир – верный слуга Арвилия, он знал о своем хозяине все: много раз убеждался в его величии и человечности. Склиру не нравилось общение Арвилия с Имритом.
–Боги сами разберутся, – сказал тихо Склир, его никто не услышал. Он хотел, еще что-то прошептать, но вместо этого низко склонившись, ступая бесшумными шагами, спрятался в соседнем пространстве огромного храма. Храм был пуст. Сюда никто не смел входить без разрешения Аврилия и богов, в которых он свято верил.

2

–Колесница Бога, спустившаяся с небес, принесла мальчишку, но почему Боги скрыли это от меня, кто он и почему он наделен божественной природой? – голос жреца дрожал, говоря вслух, произнося слова, он слушал себя со стороны. Арвилий не понимал происходящего, его губы шептали молитвы, храм сейчас больше не казался ему таким, как прежде, он видел странное видение, его сознание погружалось в долгожданный привычный транс.
Лицо Арвилия менялось, краски, которые ежедневно наносились на кожу стали еще ярче. Красная полоса на лбу, разделяла огромный лоб на две половины, от этого жрец казался суровее и величественнее. Глаза, подчеркнуты толстыми синими контурами с зеленым напылением, не смывались, контуры были больше похожи на тату, увеличивали глаза, казалось, что тайные блики вселенной вошли в Арвилия и погружали его в будущее, оставляя его тело здесь... дышащим и говорящим с богами.
Амулеты на руках сверкали, длинная широкая мантия расписана серебром, укрывала Арвилия от холода и пропитывалась влагой: роса богов текла по мантии чистыми каплями, падала на пол святилища. Он корчился от боли, которая угасала в его сознании, перенося его в видимые им образы, которые оживали и были абсолютной реальностью.
Склир знал, что нельзя тревожить Арвилия, он знал, что мучения, которые испытывает жрец, подвластны только тем, которые имеют божественную первоначальную природу, простые смертные не в состоянии вынести телесные боли. Это также говорило Склиру, что ад-мучений связан с погружением Арвилия в некие пласты времени, которые закрыты от других жрецов. Пробуждение происходило само по себе, выход из транса был всегда безболезненный и сопровождался улучшением самочувствия Высочайшего, он молодел и наполнялся новой жизненной энергией, казалось, что боги продлевали его жизнь, дарили ему мир и благодати, о которых не знал никто, только Арвилий.
Видения в повседневной жизни не покидали Арвилия никогда, они были легкими, похожими на сновидения, только наяву, но это не было общение с Богами, это быстрее было общение ясновидящего с явью, которая окружала его. Это была реальность о людях и о себе самом, о своем окружении.
Боги звали его редко. Арвилия в храме не было, на полу лежала только его тонкая видимая оболочка, его тело. Боги всегда возвращали Высочайшего. Арвилий воздавал им хвалу за возвращение, а его верный слуга Склир, всегда падал пред ним ниц и считал его Высочайшим, тем, кто говорил с Богами, всегда оставаясь живым и невредимым.
–Cклир, – окликнул довольно тихо своего слугу Арвилий.
Свет вспыхивал в жертвенных чашах, мерцали тени, яркое неведомое свечение освещало святилище, казалось, что само солнце заглянуло в его стены. Арвилий никогда не рассказывал, что говорили ему Боги, само время раскрывало истину. Но в этот раз все было по- другому
–Он вернется к нам... не нужно его искать и преследовать! Все остальное знать не нужно! – голос Высочайшего был тихий и спокойный.
Cклир помог Арвилию приподняться, свет становился слабее, божественный огонь исчезал. Лампады же хранили тепло и освещали стены храма. Склир и Арвилий покинули святилище.
–Высочайший, позвольте мне спросить.
–Спрашивай.
–Знает ли мальчишка, что его сверхсила – дар Богов и то, что она должна быть скрыта от людей?
Арвилий молчал, его молчание говорило Склиру, что ответа не последует.
Длинная аллея, между величественными сооружениями, похожими на плоские пластины, своими верхними острыми наконечниками, устремленными в бесконечное небо, казалось, не заканчивалась. Арвилий поднял свой взор и увидел, как острия пластин выстраивали дорожку, похожую на белый туннель, Арвилий и Склир приподнялись над землей и медленно и плавно зависли в воздухе.
Храм окружал очень плотный слой воздушных масс. Только левитация могла помочь выбраться из плотности биополя, окружавшего храм. Электромагнитные поля, которые окружали храм, были крайне опасны для жизни любого, кто попытается ступить на землю вокруг храма.
Арвилий и Склир парили, передвигаться по воздуху было приятно, наконец, два существа: жрец и его слуга приземлились, острия пластин сомкнулись, открылся вход в покои, где жрец проводил почти все свое время.
О местонахождении святилища, которое они только что покинули, никто не знал, кроме Склира и Высочайшего, проникший в святилище ребенок был неопасен, его торопило время и Боги о которых Аврилий знал много и мало одновременно.
Арвилий знал, что Имрит ступал по земле вокруг храма босыми ногами, размыкая полярные частицы. Его жизни ничто не угрожало. Жрец за свою длинную жизнь видел многое. Он знал, что порой события, время невозможно объяснить. Нет причин и следствий происходящего, отсутствие причино-следственной связи не пугала Арвилия, он был спокоен. Но в этом спокойствии присутствовала некая настороженность, говорить в такие минуты с Высочайшим не стоило. Склир молчал. Он понимал, что Арвилий устал, но он также знал, что Высочайший не имел права расслабляться.
Огромный стол, на котором лежали свитки, говорил о том, что работа, начатая Высочайшим, не была завершена. Ядро галактики находилось под угрозой, нужно было закрыть некоторые пространства, которые открыли жрецы, эта воронка угрожала цивилизации серьезными изменениями, которые могли привести к неминуемой гибели Титлиды.
Склонившись над свитками, он развернул один из них, пересмотрев его, торопливо сделал несколько записей, после чего, также торопливо свернул свиток, перевязав его золотистой тесьмой, узел залил клейковинной жидкостью, поставил большую печать.
–Мой господин, к вам гости, – сказал торопливо Склир, – это Дрон, посланник жрецов, что прикажет, Величайший?
–Зови.
Подняв глаза, Арвилий увидел, посланника жрецов – Дрона. Человек, стоящий перед ним, был невысокого роста, коренастый, смуглый, его большие карие глаза ничего не выражали. Лысина ничем не покрыта, тело окутано темно- синей дряхлой тканью, трудно было разобрать, на что похожи эти лохмотья: на одежду странника, прошедшего пустыню или одежду монаха-жреца, по всей вероятности, самому Дрону было все равно. Изможденность, отчаянье и страх застыли на приятном, но уже немолодом лице Дрона.
–Я приходил к вам много раз, – обратился вошедший к Арвилию, – но сейчас я говорю только то, что должен сказать. Прошу, будьте снисходительны ко мне и моей никчемной роли. Меня переместили в пространстве, к вам о, Высочайший, жрецы нижнего мира.
–Говори, – сказал довольно жестко Арвилий, – и не томи меня своим нытьем.
–Нижний мир находится в рассвете, – начал несмело вошедший, но ваши собратья требуют большего, они требуют перемещение галактики, и они так же знают, что высочайший может нам дать эту магию.
– Дрон, я не звал тебя, мое решение ты знаешь, я не меняю его. Вы живете в изобилии, в мире и любви, вы получили все, как я обещал вам. Перемещение галактики, зачем оно вам, вы хотите иного мира? Вы хотите изменить движение планет, вам необходима власть над Вселенной, но знаете ли вы ее? – гнев старого жреца Арвилия нарастал.
–Убирайся вон! И передай жрецам, я сам выбираю время встречи с вами! Больше вы не получите от меня ничего, ваша алчность и жадность остановит вас самих, рано или поздно. Я больше не буду вмешиваться, нижний мир ваш и власть над ним – ваша, – Арвилий взял со стола свиток и бросил его к ногам Дрона, – на... и передай, что это последнее мое соглашение с собратьями. И больше ты не сможешь пересечь границу этого места, вход будет закрыт для тебя, Дрон навсегда и для жрецов тоже.
Хлопнув в ладоши, Арвилий махнул в сторону стен, которые стали раздвигаться, выстраивая длинный непонятный туннель, в котором оказался растерянный и несчастный посланник Дрон.
Посланник жрецов, низко склоняясь, удалялся. Только что, он стоял так близко возле Арвилия, а теперь Высочайший, был для него непостижим и недосягаем.
Все тело Дрона ощущало невесомость, покои Арвилия выталкивали его сверхъестественным способом, со свитком в руке, он оказался в коридоре туннеля один. В считанные секунды туннель исчез, наполнив Дрона страхами и видениями дальнейшей своей судьбы и судьбы касты, к которой последнее время он испытывал только неприязнь, которую прятал в глубинах своего сердца. Дрон не знал, что было бы для него лучше: остаться в туннеле коридоров Высочайшего или вернуться к собратьям. Его судьбу решали не Боги, а люди, заменяющие Богов. Последнее время его донимали мысли о их вере, о том, насколько собратья близки к Богам. У него возникло желание уничтожить свиток и не вернуться к жрецам нижнего мира. И еще Дрону, казалось, что это желание было у самого Арвилия.
Палило жаркое солнце, дорога была дальняя. Дрон оставался в тупике своих мыслей о происшедшем.
Арвилий жил в старом городе, в городе, где бродили только тени прошлого и тех, кто больше не возвращался к живым. Дрон знал, что жреческая каста, разделена с Высочайшим, не только отрезком пустыни, но и неведомой магией, силой, которая явно принадлежала не самому Арвилию, а Богам.
Дрон много раз приходил к высочайшему, но таким, как сегодня он видел его впервые: непоколебимым и напрочь отказавшимся выполнять требования собратьев.
Дрон соглашался, что жрецы и знать живут в полном достатке, быстрее в изобилии. На сей раз, интуиция подсказывала ему, что он проделал путь напрасно, и что этот свиток, вряд ли принесет кому-нибудь, что-то хорошее.
Раскаленный песок поднимался ветром, начиналась песчаная буря, надо было торопиться, чтобы покинуть пустыню до начала стихии.
Дрон укутывал голову куском ткани, которая висела у него на случай непогоды, на толстом поясе, опоясывающем довольно крепкое тело Дрона. Песок хлестал по лицу, идти было трудно, почти невыносимо.
Неожиданно… Ветер выхватил из рук Дрона небольшой мешок, в котором был свиток, и неистово свирепо, завывая, разорвал в клочья содержимое и саму суму, стремительно унося ее от посланника жрецов, в неизвестное. Вряд ли, кто-либо и когда-либо, сможет соединить куски свитка, унесенного беспощадным и сильным ветром пустыни.
Силы Дрона истощались. Пространство закрывало открытые воронки, ветер собирал песок в спиральные кольца, он неистово пытался втянуть Дрона в них. Посланник жрецов боролся со стихией. Дрону казалось, что старый жрец обрушил на него всю ненависть, накопившуюся у него – Арвилия, на жреческую касту. Стихия свирепствовала.
Дрон очень устал, кто он, зачем он здесь? Пустыня была угрожающим зевом, которая поглощала, возможно, не его Дрона, а тех, которым он больше не верил и больше не принадлежал.
Свитка не было, а без него возвращение к жрецам было немыслимо. Он благодарил небо и Арвилия за это освобождение от жрецов и знати, которая ему давно опротивела. Казалось, что Дрона накрыл некий покров, и теперь его судьба всецело принадлежала неизвестному.
Свитка не было, а значит… – не было и самого Дрона.

3

Арвилий наблюдал за событиями в пустыни, и знал, что время жрецов остановилось. Они не получат ожидаемый свиток и вряд ли, кто-нибудь в ближайшее время переступит черту старого города, который закрыт Богами для жреческой касты, связь с Высочайшим Арвилием была прервана пространством и временем. Арвилий знал, что бесконечность в его власти, но всегда находится тот, кто попытается снова и снова выведать магию движения вечности.
Боги, возможно, изменили судьбу Дрона, свиток разорванный в клочья менял многое. Кроме Дрона дорогу в старый город никто не знал.
Свет пробивался сквозь цветные витражи, огромная комната, в которой находился Арвилий была холодной и неуютной, множество неизвестных предметов заполняли ее, никто кроме Высочайшего Арвилия не знал их значения.
Для того, чтобы видеть происходящее в пустыне, Арвилию не нужны были зеркала, камни, кристаллы этим пользовались жрецы, и… порой… Склиру, казалось, что все эти предметы находятся здесь, только лишь для того, чтобы смеяться над магией жрецов нижнего мира, которой нужны какие-то приспособления; как будто какой-то камень или зеркало может быть выше самого Арвилия, выше его сознания или еще смешнее: дает ему вход в мир видимого и явного в пространстве, которое и так повсеместно открыто для Высочайшего.
Склир находился рядом, как верный страж, наблюдал за Арвилием.
–Боги оставили Дрона в живых, – произнес жрец. Арвилий смотрел вдаль, жрец был здесь, рядом со Склиром только наполовину, помолчав какие-то минуты, он добавил:
– Вряд ли судьба будет щедра к нему, если не вмешается тот, кто знает больше жрецов, но может произойти еще и другое: он получит от Богов наивысший дар – свободу судьбы!
–О, Высочайший, но ведь это опасно, у него нет сверхсилы, он умрет от голода без денег, крова и пищи, он будет независим от жрецов, но у него нет ничего кроме самого себя. Посланник жрецов – Дрон, ведь он ничего не умеет.
–Так решили Боги, к тому же, Склир, мальчишка будет с ним рядом.
–Имрит? О, Боги, но почему? Он тоже в пустыне? Сейчас? Вместе с Дроном? Но Дрон всего лишь посланник жрецов?
–Нас не должен волновать Дрон, у тебя слишком много вопросов, Склир, – голос Высочайшего был тихий и спокойный, все его видения, связанные с пустыней рассеивались, силуэт Дрона исчезал из поля зрения Арвилия.
Арвилий поднялся, он нажал на небольшую фигурку, висевшую на столе, открылась дверь, Склир и Арвилий в мгновение ока переместились в огромное помещение, где их ждали двое слуг, и точная копия Арвилия, которая лежала на небольшой каменной плите.
–Все готово, – сказал один из слуг, – ткани этого тела не будут отличаться от тканей живой материи, мы исполнили все, как вы просили, не отступая от вашей рукописи и указаний, которые были в ней, двойник готов.
Арвилий знал, что жрецы остановятся, но ненадолго, не дождавшись Дрона, они начнут использовать магию, и разблокируют заблокированное пространство, и снова попытаются проникнуть в старый город, необходимо было действовать. Но на этот раз, они встретятся с двойником, с материей неподвластной их разуму и пониманию. Прикоснувшись к двойнику, энергия начнет замыкать круг бесконечности, и они исчезнут, также, как исчез свиток в пустыни.
Теперь Арвилия беспокоил Имрит, мальчишка не подчинялся, он не хотел жить в храме, он стал вмешиваться в жизнь бедняги Дрона.
Арвилий открыл древнюю книгу и стал читать заклинания, через считанные секунды Имрит оказался рядом с Арвилием и Склиром. На сей раз голос жреца был жесткий, а взгляд холодный и проницательный.
– Не нужно состязаться со мной Имрит, я знаю о тебе больше, нежели ты знаешь о себе. Твои сверхвозможности не принадлежат тебе, так же, как и мои не принадлежат мне, не нужно идти против воли Богов. Согласись, со мной, и ты будешь на верном пути. Мне нужна твоя помощь, если ты откажешься, жрецы уничтожат нижний мир.
Имрит молчал, в нем не было сомнения, в нем жил дух бунтарства, а с ним было справиться сложнее всего.
– Боги больше не общаются с тобой, – сказал мальчишка.
–Но они также не общаются и с тобой, мой юный друг. Я знаю больше тебя, ты делаешь первые шаги во времени и пространстве, я нахожусь ближе к богам, нежели ты. Боги смогут открыть нам многое через древние письмена. Например, почему планета управляется жрецами, а не Богами. Это противоречит законам Титлиды, это свидетельствует, что любое неподчинение Богам это угроза планете, это лишь временное затишье, это лишь временное сознание разных сверхвозможностей, всеядностей и всемогущества, которое жрецы причастили себе и требуют еще большего. Боги, мой мальчик, дают нам возможность раскрыться, но это не значит, что они отказались от нас. Они всегда рядом с нами.
Имрит молчал. Он знал, что Арвилий говорит правду, он с трудом понимал свое существование, свои сверхвозможности, он не понимал, зачем они ему, они выделяли его, он понимал, что он должен их прятать. Он должен притворствовать и изображать из себя обыкновенного мальчишку, но ему была противна эта роль. Он хотел быть собой, он хотел делать то, что он мог. Он хотел, чтобы время, место и окружение соответствовало ему. Имрит также знал, что Боги привели его в этот мир и дали ему эту сверхсилу. Сила Арвилия не пугала Имрита, порой его смешил этот могущественный седовласый жрец
В душе мальчишки теплился веселый огонек.

4

–Пойдем, – жрец указал на ступеньки узкой винтовой лестницы. Они поднялись в небольшую комнату, в которой было много света, мало мебели, простота обстановки удивила Имрита.
–Зачем тебе древний мир, Арвилий? – прервал молчание Имрит, – прошлое не всегда истина, в нем много ошибок. Есть цивилизации, которые выше в своем развитии, они опережают Титлиду. Древние тексты хранят тайны, но мы живем в другом времени. Все секреты скрыты во времени и материи. Именно этими пластами ты оперируешь, когда обращаешься к древним свиткам, но при расшифровках, при идеально выполненных действиях, которые указаны в манускриптах, происходит не то, чего все ожидают, ведь так, Арвилий. Ты хочешь знать, почему материя видоизменяется по- другому? Время – вот ответ, ничего нельзя повторить, а если повтор происходит, он несет потери. Древние тексты – это мертвые книги. А если они оживают, стихии крушат все, рождаются больные дети или тянется цепочка ошибок, начинается время безвременья. Магия тоже имеет время, магия сегодняшняя отличается от магии вчерашней. Главное, откуда ты ее черпаешь?
Арвилий был совершенно спокоен, он внимательно слушал Имрита, его лицо не выдавало беспокойства, только лишь на какие-то секунды Арвилию показалось, что Имрит и он одно целое, но это было не так, чем больше Арвилий слушал мальчишку, тем больше он понимал, что их разделяет пропасть, пропасть непринятия и непонимания. В словах Имрита была другая правда, правда, с которой он Арвилий, никогда не сталкивался.
–Ты, Арвилий, пользуешься магией предков и магией Богов, а я не пользуюсь магией вообще, я говорю временем, которое наступит завтра. Боги, к сожалению, Арвилий тоже принадлежат времени: прошлому или будущему.
–Но есть Боги принадлежащие вечности, – возразил Арвилий, – они ни в прошлом, ни в настоящем, они вечные. Боги, которые не существуют в плоскости времени: прошлое, или настоящее, или будущее. И в прошлом, и настоящем, и в будущем, будут те, которые живут вне времени, вне нашего понимания.
–Это тоже иллюзия, все имеет время и вечность тоже. Вечность в прошлом или вечность в настоящем, или в будущем – это важно. Часто происходит замена вечности, о которой ты говоришь, в которую ты веришь – безвременьем, тогда наступает пустота и уничтожение миров. Ваш мир будет уничтожен, хочешь ты этого или нет. Ты не сможешь остановить ход событий, которые не принадлежит тебе, жрец. Пустоты, которые притянули жрецы, опасны, они поначалу дают неимоверную силу, силу бездны, а после, эта бездна просит платы, и она наступает неизбежно. Жрецов интересовала материя безначального, того, что мы называем не имеет начала и конца, того, что мы называем Альфа и Омега. Целостность бесконечного времени, его видоизменение при помощи мысли.
–Откуда ты знаешь? Откуда? – произнес довольно громко Арвилий, он поднялся со стула, но не мог пошевельнуться, его движения сковывала неведомая сила, осмысление происходящего не покидало его. Казалось, он стекленеет, состояние беспомощности сковывало тело Арвилия, секунды и он снова мог пошевельнуть. Его крепкое тело рухнуло на стул.
–Вечность, вечность, что ты знаешь о ней, Арвилий? А может, скажем по-другому, кто знает о ней? Ты или я, или те, кто были до нас? Это всего лишь слова, абстрактность понятия. А если эта вечность – это бездна, где все исчезают. Боги – это иллюзия?
–Замолчи, Имрит, я думал ты поможешь мне, – голос Арвилия был глухой, но звучный.
–Тебя беспокоят жрецы, они глупы и не опасны, Арвилий. Они не найдут дорогу в старый город, я изменил пространство их смысла, но вряд ли это поможет спасти цивилизацию Титлиды.
–Ты хочешь сказать, что они не будут больше искать магию управления? – спросил старец. Имрит молчал, глазах его ничего не выражали.
–Ты хотел спросить о магии? – ирония в голосе мальчишки задевала Арвилия, Имрит продолжал.
–Но ведь… в любой магии есть магия Бога?! Это свесрхвозможности, это совокупность сил Бога и Демона, совокупность причин и следствий мира, это перерождения человека из человеческой формы, превращения человека в высшую субстанцию вневременного изменения формы реальности, и формы содержания его сознания… – казалось, мальчуган злился, было ощущение, что вот-вот он изменит свою оболочку и перед Арвилием появится некто иной, но ничего такого не происходило. Имрит продолжал:
–Магия Бога! Вот что интересно жрецам, ведь так, Арвилий? Но овладевая этой магией, часто жрецы начинают принадлежать демоническим силам, силам зла?! И… тогда… возникает вопрос не находятся ли все в иллюзии о Боге? Ведь Бог Изначальный, Вездесущий… всегда выше добра и зла, света и тьмы, ибо Бог и есть создатель тьмы и света! Отсюда слудует, что все играют миражами.
Глаза Имрита наполнялись печалью, печатью невыносимой боли. Он пугал старца, но интуиция подсказывала, что Имрит не опасен. Арвилий понимал, что мальчуган искренне хочет помочь, но Арвилий также понимал, что они оба не могут объяснить происходящие события, он понимал, что есть нечто, что неподвластно ни ему, ни Имриту. Они оба были во власти ситуации, в которую попали не по своей воле.
– Все ищут ответы, – продолжал Имрит, – ведь многие следовали всему, чему учили их боги, выполняли все, что написано в старинных манускриптах, а в ответ крушения, стихии, распад государств, а самое главное – борьба за власть. Ведь это твои вопросы, Арвилий, – спросил снова с иронией Имрит.
Неожиднно для жреца Имрит исчез, какое-то время седовласый старец молчал, от отчаянья он смотрел на пустой стул, на котором только что сидел мальчишка, который настораживал Арвилия. Жрец позвал Склира.
–Да, мой господин, я видел, он снова исчез. Я порой задаю себе вопрос. Человек ли он вообще? И… его ли это облик и не лучше ли… – Склир осекся, последняя фраза застряла у него в голове, но Арвилий не пропустил ее мимо ушей, он слышал внутренний диалог своего слуги часто, порой мысли Склира были довольно примитивны и глупы, но порой его советы были незаменимы.
–Нет, этого мы делать не будем, мы не будем препятствовать ему ни в чем, он выполняет волю своих Богов, мы не вправе вмешиваться. Есть вещи выше нашего понимания, выше всех наших знаний, знаний по ту сторону жизни, –сказал Жрец.
–Выше богов? Но как это возможно и возможно ли вообще?
– Нет… выше наших представлений о вере и о об отсутствии веры, выше нашего представления о Богах. Выше нашего представления о многобожии и единобожии.
–Но, что это тогда? – спросил слуга Высочайшего.
– Это то, о чем знают те, которые непостижимы для нашего мира сознания и понимания.
–Вы пугаете меня, Мастер! – Склир впервые назвал жреца этим именем, – вы говорите о Конечной Вселенной?
–Я говорю о том, что есть вещи, которые никто и никогда знать не будет... и все, что мы можем и чего мы не можем – это всего лишь наше сознание, выйти за пределы которого невозможно, даже… если мы избранные, даже… если мы можем проходить сквозь стены, даже… если мы можем парить и рассекать пространство и время.
–Мы никогда не говорили об этом, – сказал Склир.
Взгляд Арвилия был суров и холоден. Жрец молчал.
–Мы вернули его к нам при помощи заклинания, мы применили магию, знаешь, Склир, – помолчав какие-то минуты, жрец продолжил, – он пришел только лишь потому, что уважал мою старость, но не потому, что сработала магия. Он изменил пространство смысла касты жрецов. И… еще… он проводит много времени с беднягой Дроном в пустыне.
–Жрецы больше не будут искать старый город? – спросил Склир.
–Сложно сказать, что будет дальше? Склир, я знаю только одно, мы будем жить, как прежде, я не собираюсь ничего менять, пойдем, нас ждут.
– Нужно делать то, что ты умеешь и можешь, то, что ты делаешь всегда, – ответил Арвилий.
Склир впервые не понимал своего господина, не понимал, но сомнения не зарождались в его голове, он верил Арвилию, как себе самому.
–Оставь меня, я хочу побыть один, ясность порой похожа на тьму, она мучит и терзает хуже тьмы, – тихо произнес Арвилий слуге. Склир низко склонился и бесшумно удалился.
Арвилий проклинал свою беспомощность, он лежал на холодном полу древнего храма и тихо шептал:
–Никто не знает грани, истинной грани Бога и Демона, мы знаем только, что есть зло и добро... не более этого. Но порой то, что было злом превращается в добро, а то, что было сотворено злом, превращается со временем в добро. Хотя… кто видит эти превращения внутри человеческой сути, проклятий своей судьбы и времени...
Жрец устал. С мальчишкой он превращался в бесформенный мякиш и этого его сбивало с толку. Арвилия боялись все… ему подчинялись все… кроме Богов…
–Я не пользуюсь магией, Арвилий, – произнес Имрит, – зря ты льешь слезы и клянешь себя, я был рядом, ты всего лишь не видел меня. Магия – это часть вашего мира. Это усилия и действия, я не делаю ни первого, ни второго. Ты просто не видел меня и все, понимаешь, ты не можешь это объяснить.
–Кто ты? Бестелесных я видеть могу! – отчаянно сказал Арвилий.
–Зачем тебе знать, кто я? – с грустью спросил Имрит. –Ты не знаешь меня, не знаешь время моей материи, вряд ли я смогу тебе объяснить то, что не имеет образов, понятий, действий,– сказал упрямец.
–Все так непостижимо… так не бывает, – произнес жрец, он явно не до конца верил в происходящее.
–Я не Бог и не твои демоны, терзающие многих, я не твое отражение, не твое зеркало, как Склир, не твой слуга и не твой раб, я не истина твоего мира, – это все, что я могу тебе сказать. Не зови меня больше, я приду сам или не приду никогда более. Прощай, Арвилий, сказал спокойно Имрит.
Арвилий чувствовал себя уставшим и разбитым, ему казалось, что он теряет тонкие грани, нити происходящего, он с трудом справлялся с собой, со странным, доселе неведомым состоянием, навалившимся на него. Арвилий тоже, как и Имрит, находил эти откровения внутри своего мира, но он никогда ни с кем не делился этим. Но… магия была его верной опорой, она была им самим.
–Имрит не применяет магию, он органически ее не выносит, смеется над ней, тогда как же он проходит сквозь стены, исчезает и появляется? Сила, которую невозможно остановить, откуда она в нем и кто он вообще? Он подобен Богам… в этом нет сомнения, есть нечто новое, чего я не знаю и не понимаю, с этим нужно согласиться, таков мир… таковы его законы, знать все невозможно, – произнес тихо вслух Арвилий.
Жрец долго молчал, потом добавил:
– Возможно… есть миры, где моих Богов нет… и он… с другого мира? Он неведом нам…
Всю жизнь Арвилий служил Богам, следовал тому, чему его научили его предшественники: он выполнял ритуалы, повторял изо дня в день многие заклинания, выполнял все молитвы в храмах и это давало ему силу, делало его таким, каким он был. Его боялись жрецы, он знал много того, чего не мог знать никто, и вдруг... мальчишка смеется над ним, и он не может справиться с этим.
Арвилий знал четырехмерное пространство, он знал, как работает материя четвертого измерения, но Имрит был совершенно иным. Опасения за Титлиду возрастали не только у жреца, но и у странного непонятного Имрита. Но… увы… мальчишка был дерзок и неуправляемым… Арвилий понимал, что причина разрушения цивилизации окончательно не известна, но все же, частично, многое лежало на совести жрецов, а также он понимал, что Имрит не был его врагом. Было нечто выше бытия, выше любого сознания в целом.
Все попытки спасти Титлиду Арвилием были напрасны. Магия начинала работать в обратном направлении.

5

Стихии разрушали города, стирая все на своем пути: раскаленные лавы, огромные потоки воды, льющиеся отовсюду поглощали все живое. Пустоты заполняли все вокруг, энергия безвременья свирепствовала. Живая жизнь поглощалась неведомым...
Титлида исчезала, а с нею исчезали жрецы и их магия. Мир стал заполнялся иным, новым, непостижимым пластом будущего…
Сознание Арвилия оставалось в пространстве бездны… Пески пустыни поглощали время. Имрит видел кольцо силы, которое сворачивалось в спираль и медленно рассеивалось. Дрон по-прежнему оставался с ним рядом, ему ничего не угрожало…