Они встречались по четвергам. В одном уютном кафе в центре города. Ничего необычного. Многие так делают. Обслуживал их уже на протяжении двух лет один и тот же официант Дима и даже не знаю, кто был больше удивлён такому постоянству. Все они словно сроднились. Пять симпатичных молодых женщин, все курят и все понемногу пьют. Правда, не были они ни отчаянными домохозяйками, ни женщинами бальзаковского возраста. В 25-27 лет что-то совсем другое в них жило. Однажды, то ли с грустью, то ли иронией Дима назвал их компанию «virgin-suicides club». Как в известном грустном фильме. Клуб девственниц-самоубийц. Я улыбнулся, услышав это тогда, и перевёл взгляд на большой круглый стол в конце зала. Сегодня он пустовал. Сегодня среда. В общем, то ли они разговаривали громко, а в этом дорогом кафе по четвергам посетителей совсем мало, то ли у официанта оказался чуткий слух, но Дима часто слышал большинство их историй. Он приносил им мартини и сухое вино и всегда молчаливо улыбался, наперёд угадывая все их пожелания. Почти все.
Даже не знаю, почему он запомнил именно эту историю. Судя по тусклому свету в его глазах, когда он мне это рассказывал, можно было предположить, что одна из девственниц-самоубийц ему нравилась немного больше, чем все остальные. Они все ему нравились, но Маша особенно. Мне так кажется.
Маша изящно облокотилась на стол, подперев голову рукой, и выпустила изо рта небольшое белёсое облако сигаретного дыма. Дым быстро поднимался к довольно низко висящей люстре, словно падающий свет имел свойство притягивать к себе всё невесомое и исчезающее. Прятать его где-то, там, в плафонах, собирая по чуть-чуть от каждого из посетителей и аккумулируя в энергию.
- Если бы это была чёрно-белая фотография, я повесил бы её в своей комнате, - сказал официант Дима, собирая с белоснежной скатерти столовые приборы. Девушки переглянулись и через секунду залились смехом. Казалось, Маша даже не покраснела.
- Ты такой милый, Димочка, - ответила почему-то подруга Маши, Таня. Маша едва улыбалась и смотрела на Диму как на дорогого ребёнка. Ну, то есть как на своего ребёнка.
- Спасибо, Дима. – Мария недвусмысленно махнула рукой, и Дима ушёл. Он встал за барной стойкой и достал сигарету.
Девушки молча пили из тонких бокалов, игриво поглядывая друг на друга и ожидая, кто первый начнёт очередную душещипательную историю. Большинство тем касалось чужих отношений и от этого их повествования были чаще всего азартными и смешными. Но иногда, когда больше некому было излить свои душевные боли, они рассказывали и о себе. Менее азартно и совсем не смешно. Так, как оно и бывает в жизни.
Маша первой не выдержала напряжённого молчания.
- Танька, помнишь Кураева?
- Мишу? Ну, да… - Если не знать, что это не так, то можно было бы с уверенностью сказать, что Таня и Маша сестры-близнецы. И внешность, и знаки зодиака мистически объединяли их в один большой духовный союз, проверенный и временем и слезами. Они даже улыбались похоже, зная видимо о друг друге немного больше, чем все сидящие за этим столом.- Ты ж с ним вроде встречалась? Он до сих пор в Германии?
- Вроде. Я уже давно его не видела. – Маша сделала вид, что ей всё равно, но пепельный край сигареты так и остался ею незамеченным, словно тающая сосулька, свисающая с крыши. Мысли увели её куда-то далеко за пределы этого кафе и даже этого города.
- Он, кажется, женился?
- Ага…- Маша сделала глоток вина и слегка приоткрыла покрытые ярко красной помадой губы. – Он сразу после института в Мангейм уехал работать. Я даже не знала про это. Случайно встретила нашего общего знакомого в «Патипа», он мне и рассказал. В общем, на его свадьбе, как оказалось, была одна моя знакомая. Одноклассница Мишки. Мы с ней как-то пересеклись, попили чаю и она мне по секрету проговорилась про эту его свадьбу и о нём самом.
Так вот. После окончания института, он переписывался в сети со своей этой одноклассницей. То она ему напишет что-то нежное, то он ей в ответ не менее нежное. И так полгода. И тут вдруг, бац…, - Маша оторвала спину от дивана и выпрямилась. - Пишет ей, что через две недели будет в Киеве, - Мария выдержала театральную паузу, затянувшись тёрпким горячим облаком.
- Не томи, давай…- блондинка Лена заёрзала на кожаном диване, раздражённо затушив очередную выкуренную сигарету.
- В общем, пишет ей, что будет через две недели. И у него свадьба…
За столом повисла пауза. Первая. Таня не громко хихикнула, но вовремя опомнилась.
- Бывает…- Лена не сдержалась.
- Это ещё не всё… За три дня до свадьбы он ей звонит и предлагает встретиться. Ну, как предлагает… Говорит, что очень хочет её увидеть…
- Так, так…- Ира игриво хохотнула, но сразу виновато прикрыла рот ладонью – Уже интересней…
Маша терпеливо переждала все выдохи и вдохи и продолжила.
- Встретились они накануне свадьбы. За день, до неё, то есть. Выпили бутылку вина и вспоминали разные былые глупости. И вдруг он ей говорит: «Скажи мне что-то…» Та даже растерялась. Что тебе сказать, - спрашивает? « Ну, не знаю, хоть что-нибудь…» Не сложно было догадаться, о чём он спрашивал, но это казалось чем-то за гранью добра и зла. Встретиться перед свадьбой и сказать ей такое. Ну, она и говорит. Мол, ты любишь её? – Маша нервно зажала губами сигаретный фильтр, и затянулась, замолчав на пару секунд.- Блин, и он оказался совершенно готов к такому вопросу. Он был спокоен, как слон. Она не могла понять, нафига это всё нужно? Что он от неё хочет? «Да, люблю», - говорит. Ну, так значит всё прекрасно, она ему отвечает. Значит, будете счастливы. « Да? Ну, тогда ты не откажешься быть завтра свидетельницей на свадьбе?»
Пауза номер два. Кажется, девственницы-самоубийцы одновременно прикусили губы, пальцы и хвост млечного сигаретного пути. Никто не проронил ни слова.
- Та чуть не провалилась под землю. – Маша впервые спрятала куда-то очень глубоко свою улыбку.
- Вот, сволочь…
- Урод, блять…
- Да, ладно… Это ещё не всё. Одноклассница глотает комок в горле, а он продолжает: «У нас на венчании…» И у неё теперь окончательно всё внутри падает. Она даже не могла себе представить, что он ей предложит стоять завтра в церкви возле его невесты и излучать праведный свет.
- И она согласилась?
- Да…
- Не фигово…- Таня удивлённо подняла брови и слегка откашлялась. – Она, что, так хорошо знала его жену?
- В том то и дело… Она ни разу её не видела. Слышала, что он с кем-то встречался на последнем курсе, но даже не подозревала, что они всё это время отношения поддерживали. Они ведь с ней переписывались постоянно. Он ей ни словом про это.
- Нет, ну это полный пиздец.- Оля всё это время молчала, но сейчас не сдержалась. – Эти мужики думают, что всё только вокруг них и крутиться. Он же, сволочь, унизил её. Я так поняла, эта одноклассница всё ещё его любила?
- Возможно. - Маша удивлёно подняла брови. - Она не говорила…
- Я б не согласилась. Я не такая правильная, как она…
Маша ничего не ответила на слова Оли. Затаив дыхание, официант Дима смотрел на Машу сквозь густые заросли цветочных вазонов: сотни монеток денежного дерева, зелёных парусов кливии и ежа распатланной гусмании, стоявших вдоль барной стойки, и не замечал, как стирает в порошок остаток сигареты. Наверняка, эта одноклассница любила Мишу, думал он, подслушивая их разговор. Или хотела его любить. Или хотела знать, что он не променяет её ни на кого. По крайней мере не на эту... Девушки странные создания. Они могут и не любить тебя, но и отпускать от себя не хотят. Какая-то ревность в квадрате. Дима докурил уже вторую сигарету, но никак не решался к ним подойти. Напряжение просто повисло в воздухе.
- И что дальше? – Оля никак не могла смириться с таким поворотом событий.- Она держала над ней корону в церкви и даже не засадила по голове?
Маша не ответила. От всей этой истории и у неё самой в груди что-то сдавило, разрывая швы старой раны.
- Через день после свадьбы он уехал снова.
- Во, чёрт даёт. – Ира допивала второй бокал мартини.
- А через полгода…- Маша не слышала язвительных слов подруг.
- Полгода? – Оля не сдержалась. – Вот она резиновая. Как это всё в ней помещалось? Столько себя мучить…
- Оля перестань.- Таня по-приятельски хлопнула подругу по плечу и подняла руку, в надежде увидеть снова официанта. Надев очередную улыбку, Дима вышел из-за барной стойки и учтиво принял очередной заказ. Только один раз взглянув на Машу.
- Через полгода он позвонил ей в дверь. Он стоял на пороге её квартиры и улыбался, как ни в чём не бывало. Словно они не виделись каких-то пару дней. Не знаю, почему, но она его впустила. Они снова выпили вина, и он ей поведал, что жена удалила все её телефоны, и запретила ему с ней общаться.
- Они друг друга стоят…
- И после того вечера она больше его не видела…- Маша достала из пачки ещё одну сигарету и вальяжно развалилась в кресле.
- Ну? И, всё, что ли? – Таня, кажется, осталась не довольна финалом.- После этого она его больше не видела? Сколько уже, четыре? Пять лет прошло?
- Четыре.
- Пропал?
- Ну почему пропал…- Маша странно улыбнулась. – Нашёлся через четыре года…
- Тьфу ты, противная, - Таня самодовольно глянула на Олю, словно знала, что в конце концов всё будет хорошо в этой истории. Не зря же Машка стала её рассказывать. – Давай, рассказывай.
- Через четыре года раздался звонок.
- Года?! Ну, сериал, блин. – Оля растерянно улыбнулась, не зная, что дальше ожидать от этой истории.
- Позвонила его младшая сестра.
- Сестра? Леська, что ли? Ну, кино…
- Ага. Говорит ей, можно с тобой встретиться? Та в лёгком замешательстве, но отвечает, мол, конечно можно. Может, случилось что-то? Да нет, говорит, всё хорошо. Просто давай встретимся. И уже на следующий день она сидела рядом с его сестрой и, слушая её, не могла понять всего одну вещь. Почему всё так происходит?
В общем, после небольшого предисловия про погоду и пробки на дорогах, сестра Миши Леся вдруг стала с ней такой откровенной, словно та была её лучшей подругой, не знаю кем, мамой что ли, священником. Говорит ей, ты знаешь, мой брат несчастлив в браке. Его жена – конченая дура. Я ненавижу её. Она, эта сучка малолетняя, учит меня жизни. Мишка как уехал в Германию, так я сама жила. А после свадьбы она переехала к нам. Мишка там, а мы с ней здесь. Теперь, когда ей что-то нужно она заходит ко мне в спальню, сцит в нашем туалете и курит на нашей кухне. Эта сучка проела Мишке все мозги. Ты ведь с ним дружила, я знаю. Я Мишке только добра хочу…
В общем, как вы понимаете, одноклассница была в лёгком шоке. Ну, а я чем, спрашивает. Чем я-то могу помочь? Это его выбор. А Леська и говорит. Он скоро приезжает, очень хочет с тобой увидеться. Ты не против?
- И она согласилась? – Оля не выдержала.- Согласилась. Я по твоему лицу вижу. Ну и дура. Жизнь её не учит.
- Так и есть, согласилась. Через месяц они с ним снова встретились. Снова вспоминали по очередному кругу старые истории, смеялись, но та чувствовала, что не ради этого он здесь. Он как-то нервно всё время улыбался и покраснел как варёный рак. Даже на себя не был похож. И в одну из неловких пауз, он и говорит...
- Держите меня, - Таня нервно сцепила руки, - Ты мне сердце разрываешь. Я уже не могу это слушать.
- Он и говорит… Почему, мол, в тот вечер перед свадьбой, ты не сказала, чтоб я этого не делал? Почему ты меня не остановила?
- Я сейчас умру. Он такое сказал? – Таня полезла в пачку за очередной сигаретой.
- Феерический пиздец. – Лена вышла наконец из оцепенения. – У меня тоже был один Миша. Мудак полный…
- Стойте, она ещё не закончила. – Оля нервно захлопала в ладони, призывая всех к порядку. – И что она?
- Говорит, ну, ты же взрослый мальчик. Сам должен решения принимать. «У меня кстати мальчик родился…», - отвечает он. А ей эти слова как обухом по голове. С комком в горле она говорит ему «поздравляю», а он словно и не услышал её слов: «Она…Я же её не знал совсем… Она совершенно чужой мне человек… Я это только потом понял…» В общем, слепой с глухонемым разговаривают. Она так ничего ему и не ответила, не понимая, зачем он это говорит сейчас, и зачем искал этой встречи. Конечно, они друзья, но всё-таки это за гранью добра и зла. Говорит, как срубленное дерево себя тогда ощущала. А после недолгой молчаливой паузы он вдруг встал и говорит, мол, ему пора, что он долго не может, завтра снова уезжает, и был очень рад её увидеть… Оставил купюру за выпитые чай и кофе и ушёл. А та так и осталась сидеть за столиком. Ещё минут десять сидела, ноги не шли.
Маша взяла бокал, демонстративно его подняла и одним залпом осушила.
- Вот и всё. Конец истории. Домохозяйки плачут и вытирают фартуками слёзы.
- Миша – мудак…
- Пиздец…
- Ничего не понимаю…
- Это точно всё?
В лёгком оцепенении они ещё сидели полчаса, затем, не обратив никакого внимания на приветливо улыбающегося Диму, расплатились и пошли к выходу. Тихо и слегка устало.
- Девчонки, я сейчас… Забегу…- Маша неловко улыбнулась, кивая в сторону туалета.
- Я тоже с тобой. – Таня махнула рукой подругам и пошла следом за Машей.
В тесном коридорчике у туалета, Таня вдруг коснулась Машиной руки, и виновато прошептала:
- Машка…- В глазах у Тани стояли слёзы. - Я ведь не знала… Что, всё действительно так…? Я сначала не поняла, а потом думаю, блин это ж ты про себя рассказываешь…- Таня не могла найти нужных слов. - Забудь его…Дурак он. Ты ж сама это знаешь…
- Знаешь, - Маша перебила её. – На свадьбе, когда мне дали слово для торжественного тоста, я чуть не спалилась. В лучших традициях Джулии Робертс, я достала из сумочки диск Simply Red и, заливаясь слезами, сказала, что для того чтобы у вас всё складывалось как в кино, у вас должна быть своя песня. В этот момент залились слезами и его жена, и он сам и все его родичи. Представляешь, вся свадьба просто рыдала… Играет You make me feel brand new и мы обнявшись танцуем втроём. Она, Он и Она. Плакали и танцевали.
- Чёрт…- Таня сама сейчас чуть не плакала.
- Ближе к концу вечера, один из родственников жениха, слегка перебрав в граммах, подошёл ко мне и, недолго думая, говорит: «Слушай, а вот почему ты за него сама не вышла замуж?». - Маша грустно скривила улыбку на лице.
Подруги смотрели друг другу в глаза и не в силах больше ни слушать, ни говорить об этом.
- Мудаки… Все… Все до последнего…
- Это у них семейное…
Они разошлись по кабинкам и одновременно спустили воду. Шум воды заглушал шарканье их ног и шелест салфеток, но никак не мог заглушить их слёзы. Они опустились на колени и, упёршись лицом в пачку салфеток, отчаянно плакали. Спуская в ментальный унитаз души всю накопившуюся гадость и отчаянье.
Официант Дима вернулся к барной стойке и достал из полупустой пачки новую сигарету. По его лицу бегали нервные кровяные экспрессы, безуспешно пытаясь успеть во все концы раздирающей его пустоты.
- Сами вы дуры… Ни хрена не видите… Ни…