Первая любовь редко имеет продолжение.
Чаще она остаётся лишь тёплым воспоминанием.

Глеб Глебов

Дмитрию снова снилась она. Снилась такой, какой он видел её последний раз – стройной, красивой семнадцатилетней девушкой с длинной, не по моде, косой русых волос. Дмитрий проснулся со сладостно-щемящим ощущением в груди, долго лежал, глядя в потолок и проигрывая в памяти это сновидение. «Странно, к чему бы это? - думал Дмитрий. – Уже почти два года она с завидной периодичностью мне снится. То девчушкой школьницей, то юной красавицей. Валя-Валентина, где ты сейчас? Как живёшь? И почему ты вдруг стала мне сниться по прошествии тридцати лет?»
Дмитрий встал, принял душ, позавтракал, уехал на работу - всё, в общем, как обычно. Необычным было то, что мысли о Валентине не покидали его всё утро и весь день.
Она была его первой, детской любовью. Влюбился в эту девочку маленький Дима в третьем классе. Валя была высокой худенькой девочкой с длинной косой, с прямой чёлкой, милым личиком и огромными, как у куклы, голубыми глазами. Они учились в разных классах, и поэтому Дима мог её видеть только на переменах. Он тайком наблюдал за ней, иногда находил повод оказаться рядом, даже, якобы нечаянно, прикоснуться к ней. Но признаться каким-то образом в своих внезапных чувствах, даже показать свой интерес к ней он боялся. Боялся, что все узнают об этой любви и засмеют его. Но больше всего он боялся того, что она не поймёт мальчишеских чувств, отвергнет его, останется отчуждённой и холодной по отношению к нему. Так Дима и жил со своей неразделённой любовью, мечтая о том, как они вдвоём, держась за руки, гуляют в парке, как он спасает её от хулиганов, как… страшно даже подумать! – целует любимую девочку.
«Почему я ни разу за все эти годы не попытался встретиться с ней? Что мешало? - думал Дмитрий, возвращаясь вечером с работы. – Почему? Да потому, что жил своей жизнью и почти не вспоминал о ней. Разве что изредка промелькнёт воспоминание, и всё на этом» – со злостью ответил он сам себе. Дмитрию вдруг очень захотелось увидеть свою первую любовь. Желание это пришло внезапно, как цунами в тихую погоду. «Нужно немедленно поехать, найти её родителей и попросить её координаты. По крайней мере, оставить свои и передать просьбу связаться со мной. Тем более повод поехать есть – давно не навещал отца, всё некогда, всё дела да дела…»
Дмитрий набрал номер своего шефа: «Сергей Петрович, дай мне денька три-четыре отпуска - отца навестить хочу, на малой родине побывать. Больше трёх лет не был там. Да, прямо с завтрашнего дня. Я тогда в ночь уеду. Договорились? Спасибо, Сергей Петрович. С меня причитается».

* * *
Дмитрий долго стоял возле дома сталинской постройки на центральной улице городка и поглядывал на окна второго этажа. Он выкурил уже почти пачку сигарет, но всё не решался войти в подъезд и постучаться в дверь. Уже не первый раз он мысленно проигрывал разные вариации того, как он представится, как будет спрашивать о Вале. А вдруг дверь откроет она сама, или её муж? Маловероятно – она ведь жила в Минске. Об этом он как-то узнал от её одноклассника. Но всякое могло случиться, она так же, как и он, могла приехать к родителям в гости. Это предположение как раз и останавливало его от решительного шага. Дмитрий уже стал сомневаться, правильно ли он поступает, не будет ли он выглядеть глупо, разыскивая любимую девочку из своего детства. Как его встретят? Как отреагируют на это глупое с точки зрения взрослого человека желание? А глупое ли оно? В какой-то степени – да. Прошло столько лет, столько воды утекло с тех пор. У него семья, у неё наверняка – тоже. И вдруг – нате-здрасте, школьная любовь объявилась…
В знакомых с детства окнах зажёгся свет. «Или сейчас, или никогда. Но если никогда, то я себе этого не прощу» - подумал Дмитрий и решительно шагнул в подъезд.
Дверь открыли почти сразу же, едва он отпустил кнопку звонка. Словно его ждали. На пороге стояла пожилая женщина, сохранившая, несмотря на преклонный возраст свою былую красоту и строгую, учительскую осанку. Это была мама Вали, Розалия Сергеевна. Дмитрий с детства помнил её - она была классной руководительницей его старшей сестры Лены. Они с сестрой учились в разных школах, но Дима, будучи ещё в начальных классах, часто после уроков приходил к ней в школу и ждал окончания пятого или шестого урока, чтобы вместе с Леной идти домой. Поэтому Розалия Сергеевна тогда хорошо знала его, Диму, и иногда пускала в класс, если был её урок.
- Здравствуйте, Розалия Сергеевна. – Смущённо улыбаясь, поздоровался Дмитрий.
- Димочка! Приехал! – Розалия Сергеевна припала к его груди и тихо заплакала. Дмитрий не ожидал такого приёма. Он вообще предполагал, что придётся долго объяснять, кто он такой, что придётся напоминать о своей сестре и о своих посещениях уроков английского языка, которые вела тогда Розалия Сергеевна в классе Лены.
- Розалия Сергеевна, ну что Вы, ну успокойтесь. – Стал говорить Дмитрий, невольно поглаживая женщину по волосам, как родную мать. Розалия Сергеевна всхлипнула, вытерла глаза обратной стороной ладоней, как это делают дети, и пригласила Диму в дом.
- Как это было неожиданно, Розалия Сергеевна, что Вы меня сразу узнали. Ведь столько лет прошло! Да и видели Вы меня последний раз, пожалуй, подростком. Как же Вы меня узнали? Неужели я не сильно изменился с тех пор?
- По фотографии. – Грустно улыбнувшись, сказала женщина. - Я видела тебя на фотографиях последних лет.
- Где вы могли их видеть? У моего отца?
- Нет, Димочка. У Вали я их видела.
- У Вали? Но откуда? Мы же с ней виделись последний раз ещё в 1978-м! И с тех пор никаких контактов! И до этого мы особо не общались. Только здрасьте - до свидания. Откуда фото?
- Не знаю, Дима, откуда они у неё взялись. Однажды она мне их показала в своём ноутбуке. Там у неё несколько твоих фото. И детских, и школьных, и юношеских, и более поздних. Откуда они у неё, я не знаю. Не спрашивала.
- А..., а как поживает Валя? Где она? Чем занимается?
- Значит, ты ничего не знаешь. – Утвердительно сказала Розалия Сергеевна. – Скажи, Дима, почему ты к нам зашёл, если ничего не знаешь?
- Понимаете, Розалия Сергеевна, тут вот какая штука, - Дмитрий с трудом подбирал подходящие слова, не зная, чем объяснить свой неожиданный визит, - дело в том… Да что там темнить! Я любил Валю ещё в школе! А в последнее время она стала часто мне сниться, и вот я решил… узнать что-нибудь… повидаться, может быть… - Дмитрий почувствовал себя тем самым нерешительным мальчишкой, который любил дочь этой женщины, и смущённо перевёл разговор на другую тему:
- А о чём я не знаю? Что Вы имели в виду, когда говорили это?
- Ох, Димочка, нет больше нашей Вали. Умерла она. – Розалия Сергеевна снова ладошкой, по-детски, смахнула набежавшую слезу.
- Как..., как это случилось? Когда? Боже мой, не может этого быть! – Дмитрий не верил своим ушам. Валя, девочка, которую он любил – умерла? Что за злая шутка? Не может она умереть! Она же такая… молодая…
- Это случилось три месяца назад. – Всхлипывая, тихо произнесла Розалия Сергеевна. – Если у тебя есть время, я тебе всё расскажу.


* * *
- Ты же знаешь, что Валюша после окончания школы училась в Минске, в институте. – Налив в две чашки чаю, стала рассказывать Розалия Сергеевна. – Там она познакомилась с парнем, минчанином, и они поженились. Так Валя стала жить в Минске. У них родился сын, Коленька. Когда стали появляться первые кооперативы, в перестройку, Валин муж стал заниматься собственным бизнесом. Дела у него шли неплохо, к середине 90-х они купили в Минске квартиру и стали жить отдельно от его родителей. Но не долго длилось такое счастье. В 1997-м году Валиного мужа убили. Кто, за что? До сих пор не известно. Я думаю, что связано это было с его бизнесом.
Валя отказалась переезжать к нам, хоть мы с отцом её и звали. Осталась с сыном в Минске. Через три года она снова вышла замуж, за сотрудника фирмы, где она работала юристом. Не скажу, чтобы жили они душа в душу. Даже мы с отцом знали, что не всё ладно в их семье. Муж часто выпивал, гулял по девкам. Валя терпела всё это, говорила, мол, перебесится мужик, и всё станет на свои места. Так и жили. Общих детей у них не было.
В 2006-м году они втроём, вместе с Коленькой, поехали отдыхать в Египет. И вот там, на пути в Каир их экскурсионный автобус попал в аварию. Валин муж и Коленька погибли на месте, а Валюшка получила тяжёлые травмы. Как ни пытались мы её лечить, но так и не смогли вернуть ей здоровье. Стала она инвалидом. У неё был серьёзно повреждён позвоночник, и в результате этого она не могла самостоятельно ходить. Была прикована к инвалидной коляске. Но больше всего её угнетало то, что после той аварии у неё осталось обезображенное лицо. Врачи говорили, что можно сделать несколько пластических операций и почти восстановить прежний облик. Операции эти очень дорогие, их могли сделать или в Минске, или в Москве. Деньги не были препятствием. Кое-какие накопления были у нас с отцом, чем-то мог помочь Володя, Валин брат. Помнишь Володю? И квартиру в Минске мы собирались продать. Всё равно она была уже без надобности. Но она решила по-своему – наглоталась таблеток, когда никого не было дома. Спасти её уже не смогли…
Розалия Сергеевна заплакала. Дмитрий молчал, потрясённый услышанным, и даже не пытался её успокоить. В его голове никак не укладывалась мысль, что всё это произошло с той самой Валей. Как будто Розалия Сергеевна рассказывала о ком-то другом, а не о ней. Перед глазами был образ двенадцатилетней девочки, и всё, что только что он услышал, никак не связывалось в его голове с этим образом.
Через какое-то время Розалия Сергеевна успокоилась и прервала тягостное молчание:
- Ты ведь знаешь, Дима, что вы с Валей родились в один день? Она была старше тебя всего лишь на два часа. Мы с твоей мамой лежали в роддоме в одной палате, и женщины шутили, мол, будут жених и невеста. – Розалия Сергеевна грустно улыбнулась и, спохватившись, спросила: - Как мама? Мы с ней давно не встречались. Наверное, с тех пор, как Лена окончила школу. Часто родителей навещаешь?
- Мама погибла в 86-м.
- Извини, я не знала этого. Ты говоришь – погибла? Что произошло?
- Её сбил мотоциклист, когда она шла на работу. Она скончалась в больнице, не приходя в сознание.
- Ещё раз – прости. А как Лена? С ней всё в порядке? – Обеспокоено спросила Розалия Сергеевна.
- У неё всё нормально. Она ещё в 18 лет уехала в Краснодар, вышла там замуж и с тех пор живёт там с семьёй. У неё два сына. Она ни разу за это время Вас не навещала?
- Нет, не навещала. Её подружка, Оля Симонова, навещала, рассказывала мне про Лену. А сама она так ни разу и не заглянула на чашечку чая.
- Да, не ценим мы время, пока молодые, а потом бывает поздно – задумчиво сказал Дмитрий. Розалия Сергеевна ничего на это не ответила, лишь грустно вздохнула.
- А я о тебе много знаю, - сказала Валина мама после небольшой паузы, - мне Валя рассказывала. Не знаю, откуда она всё это знала. Скорее всего, Танюшка, подружка её со школьных лет, рассказывала ей. Таня ведь так и живёт здесь, никуда не уезжала. А если живёт здесь, то, значит, общается с одногодками. Скорее всего, оттуда и черпала сведения, которыми делилась с Валей. Они же так и дружили до последнего дня. А ты знаешь, Дима, что Валя тебя любила? – без перехода спросила Розалия Сергеевна. Дмитрий подумал, что ослышался, и переспросил:
- Кого?
- Тебя, Димочка, тебя. И, мне кажется, любила всю жизнь. Вот ведь как бывает!

* * *

Розалия Сергеевна встала из-за стола и пригласила Дмитрия:
- Пойдём, Дима, в комнату, я тебе кое-что покажу.
Они прошли в гостиную. Розалия Сергеевна предложила присесть в кресло рядом с журнальным столиком, сама открыла секретер и достала оттуда толстую тетрадь в коричневом переплёте из кожзаменителя.
- Это Валюшкин дневник. Первый раз я его обнаружила ещё тогда, когда вам было где-то по пятнадцать лет. Тогда я его прочла. Каюсь – не красиво читать чужие дневники без ведома автора. Но она всё же моя дочь, да и возраст ещё такой… В общем, совершила я грех, прочитала. И тогда узнала об её потаённой девичьей любви к тебе. Дневник она начала вести в пятом классе, и на первой же странице написала о тебе. Я так думаю, что по этой причине она и взялась его вести. Я тогда аккуратно положила дневник на место и не стала говорить Вале, что знаю о нём. А позже всё как-то само собою забылось. И вот после того, как Валюша… - Розалия Сергеевна запнулась, не находя подходящих слов, - …когда Валюша… покинула нас, я снова обнаружила в её комнате эту тетрадку. Валя вела этот дневник почти до двадцати лет. Не регулярно, от случая к случаю, скорее всего под настроение, но вела его. И всё это время упоминала тебя…
Розалия Сергеевна протянула тетрадку Дмитрию и сказала:
- Если хочешь, можешь почитать. Теперь уже в этом нет ничего предосудительного.
- Нет, не могу. Я не смогу это читать. Поймите…
- Я понимаю.
- Не могу поверить в это! – Воскликнул Дмитрий. – Валя, та самая Валя, которую я с детства любил, к которой боялся даже подойти, не говоря уже о том, чтобы признаться ей в чувствах, сама любила меня! А я об этом даже не догадывался, не смел тогда даже мечтать о таком. Боже мой, ну почему в жизни всё так получается?! – Дмитрий обхватил голову руками и долго сидел так, не произнося больше ни слова. Ему хотелось плакать. Ему хотелось плакать навзрыд. Но он лишь проглотил тяжёлый ком, вставший в горле, и поднял глаза на Валину маму:
- Розалия Сергеевна, покажите мне Валины фотографии. Все, с самого детства. Они ведь наверняка есть у Вас?
Розалия Сергеевна поднялась из кресла, вышла в другую комнату и через несколько минут вернулась с фотоальбомом и пластмассовой коробкой в руках.
Дмитрий листал фотоальбом, а Валина мама комментировала снимки. Дима с любопытством разглядывал те фотографии, на которых Валя был запечатлена уже взрослой. Он рассматривал её изображения и мысленно восхищался этой женщиной, так похожей и в то же время не похожей на ту девочку, которую он когда-то любил.
- А это её последние снимки. С той самой злополучной поездки в Египет. Больше она никогда не фотографировалась. – Розалия Сергеевна указала на три снимка, сделанных на берегу Красного моря. На одном из них они были изображены втроём, на двух других – только Валя. Она была в купальнике, и Дмитрий невольно залюбовался телом этой женщины. Она была стройна, подтянута, на лице не было ни одной морщинки. Разве что небольшие складочки в уголках губ. Многие двадцатилетние девушки позавидовали бы такой фигуре. Это была она, и в то же время – не она. Дмитрий не видел привычной роскошной косы. Вместо неё на плечи спадали густые волосы. А глаза… О, эти глаза! Такие же огромные, умело подчёркнутые макияжем, такие же голубые, как вода в чистом лесном озере! От них невозможно было отвести взгляд.
Розалия Сергеевна заметила интерес, который Дмитрий проявил к этим снимкам, и предложила:
- Возьми их себе, Дима. У нас осталась плёнка, мы ещё отпечатаем.
- Спасибо. Но я не возьму их. Если можно, то отдайте мне вот эти фотографии. – Дмитрий вытащил из коробки три фотографии. – Здесь Вале, наверное, лет двенадцать – тринадцать. Здесь, пожалуй, второй класс. А на этом снимке и я сфотографирован. Видите, у неё за спиной стою. Специально тогда встал поближе к Вале. Вроде нечаянно. Это мы после пятого класса ездили по путёвкам от школы в туристический лагерь в Карпаты. Помните? А снимок был сделан у знака, извещающего туристов о том, что они находятся в географическом центре Европы. Во всех отношениях памятный снимок. У меня такого нет.
- Конечно, возьми, Дима. Плохо только, что они у нас в единственном экземпляре. Ну да бог с ними.
- А давайте я отсканирую их и верну вам обратно. И у вас останутся фото, и у меня будут.
- Как тебе будет угодно. Возьми тогда и из этих снимков что-то. – Розалия Сергеевна указала на снимки более позднего периода.
- Нет, не буду я их брать. Поймите меня правильно: я хочу, чтобы Валя осталась в моей памяти той самой девочкой.
- Пожалуй, ты прав.
Дмитрий отложил отобранные фотографии на край столика и спросил:
- А можно взглянуть на те мои снимки, что в ноутбуке?
- Конечно. Только нужно дождаться Володю. Я не умею им пользоваться. Или ты сам сможешь разобраться в этой технике?
- Смогу. Если только там не установлен пароль. Но удобно ли это будет, если я сам начну рыскать в её компьютере?
- Теперь уже, пожалуй, удобно. Тем более, что там многое посвящено тебе. Там у неё второй дневник. Его она стала вести уже здесь, будучи… - Розалия Сергеевна запнулась, – будучи инвалидом.
- Розалия Сергеевна, я, с Вашего позволения, посмотрю только фото. Не могу я читать Валины дневники, даже если в них что-то посвящено мне. Не могу.
- Да, конечно. Я думаю, что ты там разберёшься, где фото, а где дневник.
Дмитрий включил ноутбук. Пароля не было. Он открыл папку «Мои рисунки» и тут же увидел среди фотографий снимки со своим изображением. Это были снимки, размещённые им два года назад на «Одноклассниках». «Боже мой, она была у меня среди друзей, но, скорее всего под вымышленным именем. А я даже не подозревал этого. Досадно, что я удалил оттуда свой аккаунт. Теперь уже не смогу вычислить, под каким именем там была Валя» - подумал Дмитрий и выключил компьютер.
Они вернулись в гостиную и снова сели в кресла. Помолчали, каждый думая о своём. Вернее, каждый думая о ней. Вдруг Розалия Сергеевна спохватилась, заговорщицки подмигнула Дмитрию и сказала:
- Я совсем забыла. У меня для тебя есть сюрприз. – Она снова ушла в другую комнату и через какое-то время вернулась с конвертом в руках. – Помнишь это письмо?
Дмитрий взял в руки конверт. Адрес получателя был написан аккуратным детским почерком. Адреса отправителя не было. Он узнал этот конверт и улыбнулся.
- Ты письмо достань, прочти – Розалия Сергеевна хитро прищурилась.
Дмитрий вынул из конверта сложенный вдвое тетрадный листочек в клеточку, развернул его и прочёл: «Валя, я тебя люблю». И всё. Ни даты, ни подписи. Но он и так помнил об этом письме всё до мелочей.
Это было в канун их с Валей дня рождения, когда они учились в четвёртом классе. Сначала Дима хотел просто поздравить её открыткой, но потом вдруг решился признаться в любви. Запечатав конверт, он быстро, чтобы не передумать, пошёл и опустил его в почтовый ящик на углу своего дома.
В тот же день вдвоём с приятелем они пришли к дому, где жила Валя, и поднялись на второй этаж. Какую цель они тогда преследовали, Дмитрий уже не помнил. Но случилась неожиданная встреча. Как только они подошли к двери Валиной квартиры, внизу послышались шаги. Дима с приятелем тут же решили выйти из подъезда, но на лестнице встретились с Розалией Сергеевной. Она их остановила и строго спросила, что они тут делают. Дима в ответ промычал что-то о том, что пришли они к другу, но ошиблись подъездом.
Выйдя на улицу, Дима понял, что с письмом он попал впросак. Нужно было что-то сделать, чтобы оно не попало на почту. Вдвоём с другом они составляли планы, один замысловатее другого: налить в ящик бензина и поджечь его. Но где взять сейчас бензин? Попытаться достать письмо из ящика. Но как? Залить его водой, чтобы чернила на конверте расплылись. Но ни один из этих планов осуществить не удалось. Ящик был расположен в людном месте, и любая попытка что-либо сделать с письмом была бы пресечена прохожими.
- Вы его сохранили? Зачем? – Изумлённо спросил Дмитрий.
- Сама не знаю. Тогда я дала Вале его прочесть, она равнодушно пожала плечами, но при этом залилась краской, и вернула письмо мне. Я же его не выбросила, а сунула в стопку среди других писем. У меня была привычка хранить полученные письма. А когда я в первый раз нашла Валин дневник, то там обнаружила этот конверт. Из дневника я поняла, что Валя догадалась об авторстве письма. – Розалия Сергеевна улыбнулась. – Вот только в толк никак взять не могу: как же вы с Валей в жизни разминулись?
- Трудно так сразу дать однозначный ответ, задумавшись, ответил Дмитрий, - скорее всего причин было несколько. Во-первых, я был очень застенчивым. Особенно в отношении Вали. Мне тогда казалось, что она просто рассмеётся мне в лицо. Во-вторых, Валя была воспитана так, что первой ни за что бы не призналась - девичья гордость ей не позволила бы. А позже, где-то в седьмом классе, я увлёкся другими девчонками и, честно признаться, немножко стал забывать о Вале. А потом мы разъехались с ней в разные города. Я ведь в 79-м уехал отсюда.
- А могло бы всё сложиться по-иному.
- Могло бы…

* * *

Дмитрий подошёл к могиле матери, смахнул рукой снег с надгробной плиты и постоял молча несколько минут. Затем он огляделся: где-то здесь, на этом кладбище похоронена Она. Можно было бы найти её могилу, но Дмитрий не стал этого делать. Он хотел, чтобы Она осталась в его памяти живой.

* * *

Сегодня Дмитрию снова приснилась Она. Девочка из далёкого детства с большущими голубыми глазами, длинной русой косой и чёлкой на лбу…

2009 год.
Москва.