Олег поставил на стол опустошённый бокал и глянул в окно. Там сыпал мелкий, холодный осенний дождь. Марево водяной взвеси вилось вокруг жёлтых пятен уличных фонарей, редкие прохожие, кто под зонтом, кто с натянутым капюшоном или же с поднятым воротником торопились где-то укрыться от этой сырой мороси. Из динамиков, подвешенных в углах заведения, не позволяя усомниться в осеннем ненастье, доносилось:

Дождь на Тверской-Ямской,
В Филях и на Щелковской.
Дождь завладел Москвой,
Словно Наполеон.
Птиц перелётных клин -
Это прощальный свинг.
В баре бармен своим
В долг наливает ром.

«Да, наливает… в долг… но своим…» - Олег подозвал официанта и попросил ещё порцию коньяка. Сегодня ему очень хотелось напиться - сильно, вдрызг, до беспамятства, - но не получалось. Уже три бокала коньяка осушил, а хмель всё не идёт. Видимо, так и не удастся сегодня заглушить хмельным дурманом душевную боль. А из динамиков продолжали петь:

Московская осень, московская осень.
Последние листья клён нехотя сбросит,
И память меня, словно ветер, уносит
В другую такую же точно московскую осень.

Другая такая же точно московская осень… Да, была именно точно такая же, но другая осень. Ровно два года назад, день в день. И собирался он на тот же поезд, что и сегодня. И сидел в этом же кафе, за этим же столиком, коротая время до отправления. Как это было давно! Как это было недавно! Эх, если бы можно было повернуть время вспять, если бы можно было предотвратить допущенные ошибки!
Всё началось тринадцать лет назад. Надо же – и здесь неудача – чёртова дюжина. Познакомился тогда Олег с молодой женщиной, на девять лет моложе его. Знакомство случилось нечаянно, походя. Женщина несла два тяжёлых пластиковых пакета, отворачивая лицо от встречного ветра, нещадно швырявшего на прохожих колючие крупинки снега. Пакеты бились об её ноги, мешали идти, она чуть ли не с каждым шагом оскальзывалась на обледенелом тротуаре, и Олег вызвался помочь ей донести покупки. Она с благодарностью приняла его предложение, и вскоре они оказались у подъезда обычной панельной шестнадцатиэтажки.
- Может быть, зайдёте на чашку чая? – спросила женщина.
- Благодарю, но как-нибудь в другой раз, - вежливо отказался Олег, передавая ей пакеты.
- Ну что же, спасибо за помощь, - в голосе женщины послышалась досада.
Олег почувствовал неловкость за свой отказ и счёл необходимым пояснить:
- У меня сейчас неотложные дела. Если Вы не возражаете, то давайте обменяемся телефонами, как-нибудь позже созвонимся и я с удовольствием приму Ваше приглашение. Разумеется, если это будет удобно. Кстати, забыл представиться: Олег. Простите мою забывчивость.
- Очень приятно. Инга, - женщина слегка кокетливо протянула Олегу руку. – А знаете что? Приходите сегодня после шести вечера. У меня день рождения, будут гости, вот и отметим вместе. Приходите запросто, безо всяких церемоний вроде подарков. Я Вас буду ждать.
- Благодарю за приглашение. С удовольствием, но сегодня никак не могу.
- Вы не беспокойтесь, будут только несколько моих подруг да семья из соседней квартиры.
- Дело не в беспокойстве.
- Понимаю, семья, дети… - перебила его Инга.
- Причина не в этом. Просто сегодняшний день у меня и в самом деле очень занят. А семьи и детей у меня нет, и никогда не было, - улыбнулся Олег.
- Тогда приходите в любой ближайший день, как только найдёте время. Я вас буду ждать, - и она протянула Олегу бумажку с номером телефона.
Так они и познакомились. Она жила в двухкомнатной квартире вместе с пятилетней дочерью Ксюшей. Замужем Инга никогда не была; отец девочки, с которым у Инги случился роман, был человеком семейным, имел в то время ещё двоих детей, и, чтобы избежать разлада в своей семье, официально признавать отцовство на стороне он не захотел, а Инга и не настаивала. Так и воспитывала дочь в одиночку.
Между Олегом и Ингой завязалась дружба - редкое явление между мужчиной и женщиной. Уж как-то так случилось, что их отношения приобрели не интимный или романтических характер, а скорее родственный, как между братом и сестрой.
Ксюшу Олег полюбил всей душой, как мог бы любить племянницу или младшую сестрёнку. Она была очень забавным, смышлёным ребёнком. Олег и Ксюшка много времени проводили вместе, благо жили почти по соседству, в двух кварталах друг от друга. Олег гулял с Ксюшей в парках, катал её на аттракционах, водил в кино или в театры, когда Инга была занята. В общем, подружились они крепко.
Так и проходили год за годом. Олег семьёй не обзавёлся, Инга тоже замуж не выходила. У каждого из них, конечно, были свои романтические приключения, но до серьёзных отношений дело не доходило ни у Олега, ни у Инги. Казалось, что всех устраивает такое положение.
Ксюше было шестнадцать лет, когда у Инги в провинции умер кто-то из родственников. Собираясь уехать на похороны, она попросила Олега присмотреть за Ксюшкой. Хоть девочка была уже почти взрослая, но всё же… Мало ли какая помощь может понадобиться, Ксюша ведь прежде никогда не оставалась надолго одна.
На следующий день после отъезда Инги Ксюша позвонила Олегу и сказала, что приглашена на день рождения старшей сестры подруги, и пусть он не беспокоится, если вечером не застанет её дома. Пообещала, что допоздна засиживаться там не станет, а если и задержится, то позвонит Олегу, чтобы тот проводил её до дома – подружка жила в том же квартале, где и он сам.
Вечером, часов в десять, зазвонил Олегов мобильник. Это была именинница. Она сообщила, что всё в порядке, чтобы Олег не беспокоился, что Ксюшу они сейчас всей компанией проводят до дома.
Через час мобильник снова залился трелью. На этот раз звонила Ксюша.
- Олег, мне страшно, - пролепетала она. – Там, за дверью, кто-то скребётся и стучит.
- Пустяки. Не обращай внимания, - попытался успокоить её Олег.
- Нет, не пустяки. Я боюсь.
- Да кто там может быть? Это пустые страхи.
- Олежек, я боюсь. Приди, пожалуйста, - плаксивым голосом попросила Ксюша.
- Хорошо, сейчас приду, - вздохнул Олег.
Дверь он открыл своим ключом. В прихожей его ждала Ксюша в махровом халате, с тюрбаном из полотенца на голове - она только что вышла из ванной.
- Ну, где и кто там скребётся и стучит? Где тот Барабашка, что поселился у Ксюхи? – бодрым весёлым голосом спросил Олег.
- Сейчас не стучит. Наверное, уже ушёл.
Олег присмотрелся к девушке:
- Э-ээ, мать, да ты никак поддала? – удивился он.
Ксюха, ничуть не смутившись, игриво ответила:
- Разумеется. Я ведь с дня рождения пришла. Имею право?
Олег не нашёлся, что на это возразить:
- Ксюш, тебе нужно лечь и поспать.
- Я хотела, но мне стало страшно. Я боюсь одна.
- Ты же взрослая девочка, а испугалась какой-то бабы Яги – пошутил Олег.
- Останься со мной, Олежек. Мне правда страшно, - потупив взор, пролепетала Ксюха.
- Ладно, что с тобой поделаешь? – нехотя согласился Олег. – Так и быть, побуду. Ты укладывайся и спи, ничего не бойся. А я пока в маминой комнате посмотрю телевизор.
- Но ты не уйдёшь? Останешься со мной?
- Так и быть, останусь, - вздохнул Олег. – Я прилягу на мамину тахту, а ты спи и ничего не бойся.
Он взял Ксюшу за плечи, развернул и слегка подтолкнул к двери её комнаты.
- Тебе обязательно нужно выспаться, - наставительно сказал Олег и прикрыл за ней дверь.
В комнате Инги он включил телевизор, удобно устроился на тахте, укрывшись пледом. Предшествующий день выдался хлопотным, Олег очень устал и даже не заметил, как почти мгновенно уснул, даже не выключив телевизор.
Проснулся он от того, что кто-то копошился рядом. Олег открыл глаза и увидел Ксюшу, забравшуюся к нему под плед.
- Ты чего, Ксюшка? – спросил удивлённо он.
- Мне страшно, - прошептала Ксюха и, обняв Олега, крепко прижалась к нему.
В первый миг Олег растерялся, не зная, как быть. Но уже через минуту он совладал с собой и, ласково погладив девушку по волосам, с лёгким волнением в голосе сказал:
- Ксюша, так нельзя. Ты уже не маленькая девочка, должна понимать…
- Наконец ты понял, что я уже не маленькая девочка, - крепче прижавшись всем телом к Олегу и горячо дыша ему в ухо, ответила Ксюша.
- Ксюха, не дури! – Олег слегка оттолкнул её от себя. – Ступай к себе в комнату! Ты сегодня просто выпила лишнего.
Ксюшка, не обращая ни малейшего внимания на его строгий голос, снова прижалась к Олегу всем телом. Какое-то мгновение они так и лежали, но вскоре Олег сбросил с себя оцепенение и, высвободившись из объятий, резко поднялся.
- Ступай к себе и ложись спать! Хватит дурить! – придал он строгости своим словам.
- Дурак! – Ксюша выбралась из-под пледа и, даже не запахнув халат, быстро вышла из комнаты, хлопнув за собой дверью.
Выключив телевизор, Олег стоял у открытой форточки и курил. В ночной тишине он слышал, как Ксюша в соседней комнате ворочается с боку на бок, как вздыхает и всхлипывает. Прошло не менее часа, прежде чем она затихла и уснула.
Утром, за завтраком, Олег решил не напоминать о ночных приключениях, предположив, что это было следствием выпитого Ксюхой вина, и спросил, как ни в чём не бывало:
- Как спалось? Как самочувствие?
- Могло быть лучше, - резко ответила Ксюша.
- Что, плохо после выпитого? – изобразив участие, поинтересовался он.
- Дурак! Бесчувственный чурбан! – сквозь внезапно нахлынувшие слёзы, резко выкрикнула Ксюша. – Я люблю тебя!
Она вскочила из-за стола, в прихожей быстро обулась и выбежала из дома.
С тех пор Олег, насколько это было возможным, старался избегать встреч с Ксюшей. Инге он ничего рассказывать не стал, решив для себя, что так будет лучше, что со временем подростковое романтическое увлечение Ксюхи пройдёт, и вся эта история останется в их воспоминаниях всего лишь как забавный эпизод.
В отличие от Олега, Ксюша не избегала с ним встреч, а напротив, даже стремилась к ним, используя любой удобный случай. В её поведении не заметно было даже намёка на какое-либо смущение. Наоборот, каждый раз она старалась незаметно бросить на него влюблённый взгляд, красноречиво вздохнуть, как бы случайно коснуться его плеча грудью или взять его за руку.
Олега это всё больше и больше смущало, ему казалось, что Инга уже начинает что-то подозревать. И вот однажды он решился обо всём поговорить с Ксюшей. Но разговор не клеился, Олег не находил слов, чтобы как-то переубедить девушку, все его аргументы она принимала в штыки или же просто отмалчивалась. И когда в беседе наступила пустая пауза, молчание прервала Ксюша совсем уж неожиданным для Олега заявлением:
- Ты ничего не понимаешь. Это не детство, это не просто романтическое увлечение. Всё это серьёзно. Я хочу быть твоей женой, я хочу жить с тобой.
На какое-то время Олег потерял дар речи. Справившись, наконец, со своей растерянностью, он, старясь говорить как можно мягче, но при этом быть убедительным, сказал:
- Понимаешь, девочка, ты ещё очень молода, у тебя вся жизнь впереди. Как ни банально это звучит, но это так. Ты ещё встретишь свою настоящую, а не выдуманную любовь…
- Выдуманную? – не дала договорить Ксюша. – Так ты считаешь, что я всё это выдумала?
- Нет, ты не правильно меня поняла. Твоё отношение ко мне всего лишь увлечённость, не любовь, а влюблённость. Пройдёт совсем немного времени, и ты сама в этом убедишься.
- Почему ты мне не веришь?
- Верю. Поэтому и пытаюсь тебе объяснить, что ты заблуждаешься, приняв увлечение за настоящую любовь. Вот подумай сама: тебе сейчас шестнадцать…
- Почти семнадцать!
- Согласен, почти семнадцать. Но это не меняет сути: мне ведь сорок шесть. Я почти на тридцать лет тебя старше.
- Ну и что? Какое это имеет значение, если я тебя люблю?!
- Да ты пойми: когда тебе будет тридцать, самый, так сказать, расцвет, мне уже стукнет шестьдесят! Я буду пенсионером! Ты понимаешь, что если я сейчас соглашусь с тобой, и, допустим, через год мы поженимся, то я тем самым поломаю тебе всю жизнь!
- Не поломаешь. Это мой выбор. Это совсем не то, что называют неравным браком.
Олег не нашёлся, как ответить на этот аргумент, и призадумался. Ксюша тоже молчала, отвернувшись к окну.
- Вот что, - ставя точку в этом разговоре, твёрдо сказал Олег, - давай мы с тобой возьмём некий тайм-аут и вернёмся к этому разговору, скажем, через три-четыре месяца.
- Что это изменит?
- Может быть, ничего, а может быть – многое. Время покажет. Наберись терпения, - с этими словами Олег встал и решительно направился к выходу из квартиры.
Несколько дней Олег никак не мог отделаться от мыслей о Ксюшке. Что бы он ни делал, чем бы ни занимался, ан нет-нет, да и возвращался мысленно к тому разговору. Не давала забыть о себе и Ксюша, звоня ему на мобильник по нескольку раз в день и весело болтая о всяких пустяках. Было заметно, что она изо всех сил старается делать вид, будто ничего не произошло, словно и не было накануне между ними никакого разговора.
Всё это угнетало Олега, и он решил на месяц уехать в отпуск, отключить там мобильник и таким образом хоть на какое-то время избежать встреч и разговоров с Ксюшей. Он надеялся, что его отсутствие сыграет положительную роль в развязывании сложного узла их взаимоотношений. Но он ошибался.
Прошло два месяца после возращения из отпуска. За это время почти ничего не изменилось, Ксюша всё так же влюбленно глядела на него, всё так же вздыхала, когда они на короткое время оставались наедине, всё так же стремилась, якобы нечаянно, коснуться его. Олег старался по возможности реже заходить к Инге, а если и заходил, то выбирал момент, когда Ксюши не было дома. Но полностью избежать с ней встреч не удавалось. И Олег принял окончательное решение.
Осенним вечером, когда Ксюша была на подготовительных курсах в университете, Олег пришёл к Инге. Они сидели за столом в кухне, Олег курил одну сигарету за другой, Инга же молча вертела в руках пустую чашку из-под чая, словно пытаясь найти в ней ответ на такой жизненно важный вопрос.
- Вот так, Инга. Никто и предположить не мог, что такое случится, - закончил Олег свой рассказ.
Инга ещё какое-то время молчала, затем, подняла взгляд на Олега:
- Я заметила, что с Ксюшей что-то не так. Догадывалась, что девочка влюбилась. Но никак не могла предположить такое. Что же делать, Олег?
- Мне нужно исчезнуть из вашей жизни хоть на какое-то время. Скажем, на год, или два. За это время Ксюшина блажь пройдёт, сама же будет смеяться над всем этим, вспоминая.
- Но как исчезнуть? Ты ведь живёшь рядом. Ксюшка может в любой момент с тобой встретиться случайно. Да и не случайно тоже.
- Я уже всё решил. Вот зашёл попрощаться, вечером уезжаю. Договорился с шефом, чтобы тот отправил меня в длительную командировку. В Питере на нашем предприятии ушёл на пенсию главный технолог, вот я и напросился годик его замещать. А там видно будет. Может быть, вообще осяду в городе на Неве. Свою квартиру я на это время уступил одному приятелю. Так что всё решено.
- А что сказать Ксюше? Она ведь может и в Питер к тебе поехать. С неё станется.
- Скажи, что меня срочно откомандировали куда-то на Дальний Восток.
- Но она же будет тебе звонить.
- Я сменю номер телефона. Ты его будешь знать, но Ксюхе можно будет сказать, что я уехал и пропал, словно в воду канул.
- Переживать будет девчонка.
- Ничего. Какое-то время попереживает, а там, глядишь, и улягутся страсти. Я ещё на её свадьбе посаженным отцом буду.
- Дай то бог… Дай бог…

Дождь моросить устал.
Кот прошмыгнул в подвал.
Лист золотой упал
Всей пятернёй в траву.
Время грустных стихов,
Вермута и зонтов.
В облаке терпких духов
Осень пришла в Москву.

Вчера позвонила Инга и, не в силах сдерживать рыдание, сказала лишь несколько слов: «Беда, Олежек. Ксюшка… Её больше нет», - и в трубке раздались короткие гудки. Олег ничего не понял, пытался дозвониться к Инге, но та не отвечала на звонки. Тогда он вечерним поездом выехал в Москву.
На лестничной площадке Олегу повстречалась соседка Инги. Всплеснув руками, она по-бабьи запричитала:
- Ох, Олеженька, горе-то какое, горюшко!
- Что случилось, Нина Матвеевна?
- А ты и не знаешь? Ксюшенька то наша, красавица, умничка… Нет её больше, убилась она.
- Как? Что произошло?
- Из окна выпала. Вчерась. Аккурат в полдень. И сразу насмерть. Ой, горюшко то, горюшко!
Дверь в квартиру Инги была не заперта, и Олег нерешительно вошёл в прихожую. Инга сидела в Ксюшиной комнате за столом, подперев голову руками. На столе стояла початая бутылка мартини и полупустой стакан. Инга услышала шаги, обернулась, долго смотрела на Олега мутным хмельным взглядом и вдруг резко, как будто отвесила звонкую пощёчину, бросила в адрес Олега:
- Ты?! Это всё из-за тебя! Тварь! Гад! Подонок!
Олег в растерянности даже попятился назад, не ожидая такого приёма. А Инга, вдруг разразившись рыданием, запричитала:
- И откуда ты взялся на нашу голову? И зачем тебя тогда чёрт принёс? Жили бы сейчас без тебя, не тужили! А теперь вот нет моей Ксюшеньки.
Олег попытался что-то сказать примирительно-успокаивающее, но Инга, вдруг словно озверев, выкрикнула:
- Вон! Вон из моего дома, тварь! И чтобы ноги твоей в моём доме, чтобы духу твоего даже рядом не было!
Он едва успел увернуться от полетевшего в его сторону стакана, на лету разбрызгивающего остатки мартини. С хрустом ступая по разбитому стеклу, Олег поспешил ретироваться.
О возвращении в дом Инги не могло быть и речи, и Олег направился в свою квартиру. Приятель, который всё это время жил в ней, ничего о происшедшем не знал. Встретив Олега, он передал ему письмо, найденное в почтовом ящике. Олег лишь глянул на конверт, как тут же узнал почерк Ксюши. Сердце гулко застучало в груди, рука, взявшая конверт, мелко задрожала. Олег, чтобы скрыть волнение, не распечатывая, торопливо спрятал письмо в карман и, не задерживаясь более, вышел под осенний дождь.
Он долго бесцельно бродил по улицам, не замечая непогоды. Несколько раз доставал конверт, но не решался его распечатать и снова убирал в карман.
Когда на Москву опустились серые сумерки, и включились уличные фонари, Олег забрёл в знакомое кафе, сел за столик, заказал коньяк, и лишь тогда решился распечатать Ксюшино послание. В конверте лежал тетрадный листок, свёрнутый вдвое. Олег медленно достал его, развернул. На листке аккуратным Ксюшиным почерком было написано: «Лучше сломать жизнь, чем её отнять».

Московская осень, московская осень
Темнеет так рано, темно уже в восемь.
И память меня, словно ветер, уносит
В другую такую же точно московскую осень.

Олег смотрел в окно, по которому, словно слёзы, текли капли осеннего дождя: «Эх, если бы можно было время повернуть вспять…»


Москва.
2011 год