ОСТАННІ НАДХОДЖЕННЯ
Авторський рейтинг від 5,25 (вірші)
Останні коментарі: сьогодні | 7 днів
Нові автори (Проза):
• Українське словотворення
• Усі Словники
• Про віршування
• Латина (рус)
• Дослівник до Біблії (Євр.)
• Дослівник до Біблії (Гр.)
• Інші словники
Авторський рейтинг від 5,25 (вірші)
2024.03.19
13:26
Украла віра чужоземна все:.
Зелене свято - нині це вже Трійця.
А Коляда - Різдво. А Пасха ссе
Ярила, наче кровосис Жар-прицю.
У Дідуха обскубли колоски
І доточили до чужих традицій.
Купайло став...Іваном! Роде, згинь!
Зелене свято - нині це вже Трійця.
А Коляда - Різдво. А Пасха ссе
Ярила, наче кровосис Жар-прицю.
У Дідуха обскубли колоски
І доточили до чужих традицій.
Купайло став...Іваном! Роде, згинь!
2024.03.19
11:54
Відома українська гонщиця, має міжнародний титул «Королева доріг».
Волонтерка, парамедик, підприємець.
На своїй автівці евакуювала із зони бойових дій понад 110 поранених бійців.
Народний Герой України.
Позивний - «Вітерець».
Ніч. Зима. В салоні
Волонтерка, парамедик, підприємець.
На своїй автівці евакуювала із зони бойових дій понад 110 поранених бійців.
Народний Герой України.
Позивний - «Вітерець».
Ніч. Зима. В салоні
2024.03.19
10:22
Дощові каплі дзвінко дріботять в весняні привідкриті двері.
Старається ввійти Життя, у лагідній манері
питаючи – де хазяї, готові зустрічати?
Течуть весело ручаї, стікаються до хати.
Стук-перестук – капотить дощ, сюрчачи на порозі.
Коли хотіння з
Старається ввійти Життя, у лагідній манері
питаючи – де хазяї, готові зустрічати?
Течуть весело ручаї, стікаються до хати.
Стук-перестук – капотить дощ, сюрчачи на порозі.
Коли хотіння з
2024.03.19
08:40
На Істину табу немає:
Любов, Природа, Пам*ять, Творчість...
Народ ці епіцентри знає.
За Ліну нас проймає гордість.
Натхнення розуму і серця,
Магічне поетичне слово.
Напруга в переможнім герці:
Любов, Природа, Пам*ять, Творчість...
Народ ці епіцентри знає.
За Ліну нас проймає гордість.
Натхнення розуму і серця,
Магічне поетичне слово.
Напруга в переможнім герці:
2024.03.19
08:27
– На покутті вмостився Дідух
і звідти рід благословив…
– Чи бачили самі Ви, діду,
найбільше із Різдвяних див?
Коли отелиться худоба,
зима утратить свою міць,
рум’яниться у печі здоба
і звідти рід благословив…
– Чи бачили самі Ви, діду,
найбільше із Різдвяних див?
Коли отелиться худоба,
зима утратить свою міць,
рум’яниться у печі здоба
2024.03.19
08:03
До нас ішов напівтверезий "брат",
Нав'язуючи сморід і неволю.
Та бачимо ми гідний результат:
Пів окупанта десь лежить у полі.
На нього сонце у височині
Все дивиться лукаво й жартівливо.
Не знаю: чи красиво це, чи ні,
Нав'язуючи сморід і неволю.
Та бачимо ми гідний результат:
Пів окупанта десь лежить у полі.
На нього сонце у височині
Все дивиться лукаво й жартівливо.
Не знаю: чи красиво це, чи ні,
2024.03.19
05:44
Чайка жалібно кигиче,
Тоскно квилить і кричить, –
Ухватила в дзьоб добичу,
А та вирвалася вмить.
І безслідно зникла в морі –
Розчинилася, мов сіль, –
Квилить чайка вбита горем
Й обирає іншу ціль…
Тоскно квилить і кричить, –
Ухватила в дзьоб добичу,
А та вирвалася вмить.
І безслідно зникла в морі –
Розчинилася, мов сіль, –
Квилить чайка вбита горем
Й обирає іншу ціль…
2024.03.18
21:11
Рецензія на поетичну збірку Миколи Грицая "Під музику дощу")
Буває так, коли тебе зачепить за живе чиєсь слово і ти уже знаходишся у його колі, воно невидимими нитками тримає тебе на відстані і ти не можеш звільнитися від нього, а заглиблюєшся все бі
2024.03.18
13:46
Вавілонський Талмуд випадає з рук, коментарі Раші не западають у серце, приказки ефіопські припадають пилом…
Тільки-но включу телевізор, муляє серце од болю... І промовляє 94-им Псаломом:
«Допоки злочинці радітимуть?
Базікають, промовляють чванливо з
Тільки-но включу телевізор, муляє серце од болю... І промовляє 94-им Псаломом:
«Допоки злочинці радітимуть?
Базікають, промовляють чванливо з
2024.03.18
08:49
Поміж ромашок-штор
Світла холодний проблиск.
Над хутряним пальтом
Профілю ніжний обрис.
Витонченим пучком
Коси тримають "краби".
Стверджує щось кивком,
Світла холодний проблиск.
Над хутряним пальтом
Профілю ніжний обрис.
Витонченим пучком
Коси тримають "краби".
Стверджує щось кивком,
2024.03.18
05:40
Защеміло серце від сигналу
Про атаку декількох ракет, -
Ці тривоги вже мене дістали
Більше, ніж слабкий імунітет.
Поглядаю боязко на вікна
За якими, злу наперекір,
Світле небо, ніби поле плідне,
Вабить погляд урожаєм зір.
Про атаку декількох ракет, -
Ці тривоги вже мене дістали
Більше, ніж слабкий імунітет.
Поглядаю боязко на вікна
За якими, злу наперекір,
Світле небо, ніби поле плідне,
Вабить погляд урожаєм зір.
2024.03.18
05:14
Після слів: «Сьогодні прибирання» –
тут безсилий, навіть лисий чорт,
трутнем не лежати на дивані
з глянцевим журналом «Все про спорт».
Бджілкою літаю по квартирі,
віхтиком стираю пил та бруд,
а жона рахує:
…три, чотири,
тут безсилий, навіть лисий чорт,
трутнем не лежати на дивані
з глянцевим журналом «Все про спорт».
Бджілкою літаю по квартирі,
віхтиком стираю пил та бруд,
а жона рахує:
…три, чотири,
2024.03.18
01:03
У пульсі відіб'ється кожна мить,
Покрита чорним простирадлом ночі.
Немов сліпий, будиночок стоїть,
Де чорні вікна - виколоті очі.
Лише мовчання, як густа смола...
Ось блискавка. Ось дощ... Та все замало.
Розбиті долі та уламки скла
Покрита чорним простирадлом ночі.
Немов сліпий, будиночок стоїть,
Де чорні вікна - виколоті очі.
Лише мовчання, як густа смола...
Ось блискавка. Ось дощ... Та все замало.
Розбиті долі та уламки скла
2024.03.18
00:16
Гроші від торгівлі нафтою пахнуть на диво бездоганно.
Коли у політиків мовкне розум, говорять гармати.
Тим, хто перекроює кордони, треба розкроїти голову.
Коли тузом стає шестірка – усі козирі зарання биті.
У гіганта мислі усе інше мізерне.
2024.03.17
19:32
Коли сказав мені «перетерпи»,
Мене накрила пелена тривоги.
Летіли коні туги у степи.
Душею йшла навпомацки до Нього.
Як прошептав настійливо «пробач»,
Засумнівалась – як таке пробачить?
Летіли коні спротиву навскач.
Мене накрила пелена тривоги.
Летіли коні туги у степи.
Душею йшла навпомацки до Нього.
Як прошептав настійливо «пробач»,
Засумнівалась – як таке пробачить?
Летіли коні спротиву навскач.
2024.03.17
18:57
Не застують мені Юдейські гори,
Ні мінарети аж до піднебесся,
Бо ти в моєму серці, Україно,
Буттям твоїм прохромлений увесь я .
У такт і радощам, і клопотам твоїм
Воно вистукує ще й думу потаємну,
Прадавню думу на любов взаємну:
Як Україна на сто в
Останні надходження: 7 дн | 30 дн | ...Ні мінарети аж до піднебесся,
Бо ти в моєму серці, Україно,
Буттям твоїм прохромлений увесь я .
У такт і радощам, і клопотам твоїм
Воно вистукує ще й думу потаємну,
Прадавню думу на любов взаємну:
Як Україна на сто в
Останні коментарі: сьогодні | 7 днів
Нові автори (Проза):
2024.02.08
2023.12.19
2023.11.15
2023.10.26
2023.07.27
2023.07.15
2023.05.29
• Українське словотворення
• Усі Словники
• Про віршування
• Латина (рус)
• Дослівник до Біблії (Євр.)
• Дослівник до Біблії (Гр.)
• Інші словники
Автори /
Максим Тарасівський (1975) /
Проза
Сурки кызя
• Можлива допомога "Майстерням"
Публікації з назвою одними великими буквами, а також поетичні публікації і((з з))бігами
не анонсуватимуться на головних сторінках ПМ (зі збігами, якщо вони таки не обов'язкові)
Сурки кызя
Я довольно часто вспоминаю эту историю, но рассказать её как-то не решался. Она несколько выбивается из старосветской хрестоматийности моих рассказов о детстве. Но теперь я ее всё-таки расскажу, и речь пойдет о том, что стало теперь предметом ожесточенных дискуссий, а для кого-то и кардинальных решений вроде «я сам більш ніколи, і ви до мене не смійте» – о языке.
Я рос в Херсоне, и у меня был двоюродный брат, старший меня всего на полгода. Мы были очень разные, иногда мы даже дрались, и не на жизнь, а на смерть, так что бабушке приходилось нас разнимать, отхлестав преобладающую сторону мокрой половой тряпкой по спине. Зато когда мы не дрались, наши очень непохожие характеры, воображения и темпераменты помогали нам превращать выходные, праздники и каникулы в захватывающие приключения и увлекательные путешествия. О них уже рассказано достаточно – а вот о «нашем» языке не было еще сказано ни слова.
Вообще наша среда была двуязычной: город Херсон говорил с нами преимущественно на русском, хотя наши дедушка и бабушка прекрасно владели украинским, а дедушкин русский даже звучал по-украински, как для посвященных «звучат» гоголевские тексты. Наверное, это получалось у дедушки благодаря украинской фонетике: всегда и без малейшего труда, непроизвольно и естественно соблюдая все её нормы, дедушка превращал свой русский в такой же певучий и благозвучный язык, каким был его украинский. Другой бы свихнулся, как это?! – а для дедушки украинский был по-настоящему родным, и потому диктовал свои каневские правила русскому, на котором дедушка тоже иногда изъяснялся. Наше село, благословенная Александровка, а по-хорошему, Олександрівка, говорила с нами на украинском – всегда, и когда мы неловко пытались ей подражать, и когда говорили с нею как «городские», то есть по-русски. Со временем мы прилично овладели обоими языками.
Но о таком, обычном в то время и в наших краях положении дел, вообще не стоило бы говорить, если бы не третий язык, выдуманный нами с братом сугубо для общения между собой. Да, им на всей планете владело всего два человека, причем оба малолетние и оба довольно глупые. Прелесть же его состояла в том, что мы прекрасно понимали друг друга, хотя никогда не договаривались ни о каких его правилах, даже более того – судя по тем словам, которые я до сих пор помню, таких правил и не было. Кроме одного: наш язык состоял из переделанных слов, а способ переделки определялся словом, которое ей подвергалось, и тем, кто это слово переделке подвергал.
Происходило это примерно так: кто-то из нас решал добавить в наш словарь новое слово. Повертев его так и сяк в уме, он выдавал «нашу» версию слова – а другой почти всегда (!) сразу понимал смысл нового слова и пускал его в оборот. По моим впечатлениям, это привносило в нашу братскую дружбу какой-то новый элемент, который эту дружбу усиливал, доводил её до какого-то невероятного согласия, единения и единства: мы каждый в отдельности владели языком, слова которого еще даже не прозвучали! Это ли не... да уж!
Чтобы вы получили представление о нашем языке, вообразите себе такое. Сидим мы с братом на своей надувной лодке, сидим не слишком далеко от берега, а далеко, на самой стремнине Днепра сидят в своих лодках взрослые «кибыра́ки», то есть рыбаки. Сидят они там, разумеется, не просто так, они «во́лят бы́рку» – ловят рыбку. Пользуются кибыраки для этого той же снастью, что и мы с братом, – это «пи́снинг» (от «спиннинг»). Наволив полную «тале́рку» (тарелку) бырки, нарезав «ропоми́дчиков» (помидорчиков), снятых прямо с грядки, и добыв из погреба запотевшую «луби́нточку» (бутылочку), они смачно обедают… Рыбалка продолжается, пока клюет, или пока «че́душка» или «ча́бушка» не позовут домой. А два малолетних придурка могут довести чабушку, чедушку или их обоих вместе со всеми «дусте́дями» (соседями) по нашей «ча́дке» (дачке) до белого каления, гогоча и выкрикивая через водную гладь «е́зжо́п тучь» (чуть позже).
Последний оборот, кстати, знаковый. Дети – они вроде немцев, любят скатологический юмор (даже Моцарт его ценил и не чурался, да). Поэтому некоторые слова нашего языка строились, как сказал бы Бахтин, по законам «телесного низа». Зимой наши руки от мороза защищали не перчатки, а «пердячки», а летом мы ходили на Лиман или Днепр «пукаться». Бабушка, чутко улавливая в нашем лексиконе какие-то ватерклозетные закономерности, тоже ввела в наш словарь одно такое словечко, которое, по большому счету, и дало истинное название нашему языку. Когда на очередные дедушкины упреки в коверкании человеческой речи мы ответили, что это «эзоповский язык», бабушка с огромным сарказмом поправила нас, крикнув из кухни:
– Нет, это изжоповский язык! – это, наверное, было бы лучшее название для этого текста, которое вымело бы из него последние крохи той самой хрестоматийности. Но я приберег его на потом, чтобы ввернуть в нужный момент для пущего эффекта, а в название вынес «су́рки кы́зя». «Кызя» по-нашему язык, а «сурки кызя» – это предмет, обозначаемый в расписании уроков как «русский язык».
Но детство однажды закончилось, а язык, сочиненный тогда, остался, им я свободно владею до сих пор. Правда, поговорить на кызя мне уже не с кем: в какой-то момент у нас с братом прекратились всякие отношения, и, кажется, навсегда – случился с нами буквальный и глубокий «розбрат». Этот «розбрат» возник вопреки общему языку и не из-за него – и вот уже сколько лет мы, к сожалению, не общаемся совсем, на всех общих для нас языках, в том числе и на «эзоповском». И наше общее детство, и наша братская дружба, и наши приключения и путешествия, и один на двоих «кызя» – всё это оказалось лишь тонкой пленкой над бездной человеческой души, в которой «хаос шевелится». И, когда однажды хаос прорвался наружу, всё это потеряло всякое значение, и было им сметено – безжалостно, бесповоротно, невозвратно. Дальше можно было жить нам только порознь – так мы и стали жить, и живём до сих пор. Это ли не... Да уж!
VI.2022
Я рос в Херсоне, и у меня был двоюродный брат, старший меня всего на полгода. Мы были очень разные, иногда мы даже дрались, и не на жизнь, а на смерть, так что бабушке приходилось нас разнимать, отхлестав преобладающую сторону мокрой половой тряпкой по спине. Зато когда мы не дрались, наши очень непохожие характеры, воображения и темпераменты помогали нам превращать выходные, праздники и каникулы в захватывающие приключения и увлекательные путешествия. О них уже рассказано достаточно – а вот о «нашем» языке не было еще сказано ни слова.
Вообще наша среда была двуязычной: город Херсон говорил с нами преимущественно на русском, хотя наши дедушка и бабушка прекрасно владели украинским, а дедушкин русский даже звучал по-украински, как для посвященных «звучат» гоголевские тексты. Наверное, это получалось у дедушки благодаря украинской фонетике: всегда и без малейшего труда, непроизвольно и естественно соблюдая все её нормы, дедушка превращал свой русский в такой же певучий и благозвучный язык, каким был его украинский. Другой бы свихнулся, как это?! – а для дедушки украинский был по-настоящему родным, и потому диктовал свои каневские правила русскому, на котором дедушка тоже иногда изъяснялся. Наше село, благословенная Александровка, а по-хорошему, Олександрівка, говорила с нами на украинском – всегда, и когда мы неловко пытались ей подражать, и когда говорили с нею как «городские», то есть по-русски. Со временем мы прилично овладели обоими языками.
Но о таком, обычном в то время и в наших краях положении дел, вообще не стоило бы говорить, если бы не третий язык, выдуманный нами с братом сугубо для общения между собой. Да, им на всей планете владело всего два человека, причем оба малолетние и оба довольно глупые. Прелесть же его состояла в том, что мы прекрасно понимали друг друга, хотя никогда не договаривались ни о каких его правилах, даже более того – судя по тем словам, которые я до сих пор помню, таких правил и не было. Кроме одного: наш язык состоял из переделанных слов, а способ переделки определялся словом, которое ей подвергалось, и тем, кто это слово переделке подвергал.
Происходило это примерно так: кто-то из нас решал добавить в наш словарь новое слово. Повертев его так и сяк в уме, он выдавал «нашу» версию слова – а другой почти всегда (!) сразу понимал смысл нового слова и пускал его в оборот. По моим впечатлениям, это привносило в нашу братскую дружбу какой-то новый элемент, который эту дружбу усиливал, доводил её до какого-то невероятного согласия, единения и единства: мы каждый в отдельности владели языком, слова которого еще даже не прозвучали! Это ли не... да уж!
Чтобы вы получили представление о нашем языке, вообразите себе такое. Сидим мы с братом на своей надувной лодке, сидим не слишком далеко от берега, а далеко, на самой стремнине Днепра сидят в своих лодках взрослые «кибыра́ки», то есть рыбаки. Сидят они там, разумеется, не просто так, они «во́лят бы́рку» – ловят рыбку. Пользуются кибыраки для этого той же снастью, что и мы с братом, – это «пи́снинг» (от «спиннинг»). Наволив полную «тале́рку» (тарелку) бырки, нарезав «ропоми́дчиков» (помидорчиков), снятых прямо с грядки, и добыв из погреба запотевшую «луби́нточку» (бутылочку), они смачно обедают… Рыбалка продолжается, пока клюет, или пока «че́душка» или «ча́бушка» не позовут домой. А два малолетних придурка могут довести чабушку, чедушку или их обоих вместе со всеми «дусте́дями» (соседями) по нашей «ча́дке» (дачке) до белого каления, гогоча и выкрикивая через водную гладь «е́зжо́п тучь» (чуть позже).
Последний оборот, кстати, знаковый. Дети – они вроде немцев, любят скатологический юмор (даже Моцарт его ценил и не чурался, да). Поэтому некоторые слова нашего языка строились, как сказал бы Бахтин, по законам «телесного низа». Зимой наши руки от мороза защищали не перчатки, а «пердячки», а летом мы ходили на Лиман или Днепр «пукаться». Бабушка, чутко улавливая в нашем лексиконе какие-то ватерклозетные закономерности, тоже ввела в наш словарь одно такое словечко, которое, по большому счету, и дало истинное название нашему языку. Когда на очередные дедушкины упреки в коверкании человеческой речи мы ответили, что это «эзоповский язык», бабушка с огромным сарказмом поправила нас, крикнув из кухни:
– Нет, это изжоповский язык! – это, наверное, было бы лучшее название для этого текста, которое вымело бы из него последние крохи той самой хрестоматийности. Но я приберег его на потом, чтобы ввернуть в нужный момент для пущего эффекта, а в название вынес «су́рки кы́зя». «Кызя» по-нашему язык, а «сурки кызя» – это предмет, обозначаемый в расписании уроков как «русский язык».
Но детство однажды закончилось, а язык, сочиненный тогда, остался, им я свободно владею до сих пор. Правда, поговорить на кызя мне уже не с кем: в какой-то момент у нас с братом прекратились всякие отношения, и, кажется, навсегда – случился с нами буквальный и глубокий «розбрат». Этот «розбрат» возник вопреки общему языку и не из-за него – и вот уже сколько лет мы, к сожалению, не общаемся совсем, на всех общих для нас языках, в том числе и на «эзоповском». И наше общее детство, и наша братская дружба, и наши приключения и путешествия, и один на двоих «кызя» – всё это оказалось лишь тонкой пленкой над бездной человеческой души, в которой «хаос шевелится». И, когда однажды хаос прорвался наружу, всё это потеряло всякое значение, и было им сметено – безжалостно, бесповоротно, невозвратно. Дальше можно было жить нам только порознь – так мы и стали жить, и живём до сих пор. Это ли не... Да уж!
VI.2022
• Можлива допомога "Майстерням"
Публікації з назвою одними великими буквами, а також поетичні публікації і((з з))бігами
не анонсуватимуться на головних сторінках ПМ (зі збігами, якщо вони таки не обов'язкові)
Про публікацію